Читая книги

Сегодня мы поделимся с вами отрывком из нашей новинки - книги Михаила Шевелева "Не русский". Книга жесткая, откровенная, местами нелицеприятная, но предельно честная и очень талантливо написанная, а это ведь главное.

6 часов назад

Вадик вот что еще рассказал, пока мы чай пили в церкви.

Тогда, в девяносто девятом, когда Басаев собрался в поход на Дагестан и стало ясно, что новая война будет обязательно, Руслан Султыгов собрал у себя в Махкетах весь тейп, ну не весь, конечно, а стариков и уважаемых людей. Два дня сидели, разговаривали, решали, как быть в этих обстоятельства, кого поддерживать, с кем воевать...

Вадик туда, естественно, допущен не был, но с результатами обсуждения его ознакомили. Решено было так: есть многочисленные и влиятельные тейпы — беной, чеберлой, шарой, — мы к ним не относимся, нас маловато будет. Поэтому против Масхадова не пойдем, но и с Басаевым ссориться не станем. Нам главное самосохранение, но если война, мы в стороне стоять не будем, понятное дело, и людей дадим, и деньги, и оружие, сколько потребуется на общенародное дело, но в союзы ваши и альянсы вы нас не втягивайте, в политику вашу... Девять мужчин из Махкетов ушли с Басаевым на Чабанмахи и Карамахи, человек пятнадцать — к Масхадову в ополчение.

Через два дня после того, как все разъехались, Вадика позвал к себе Руслан. К тебе, говорит, есть просьба. С просьбами тут к Вадику обращались нечасто... Да, подтвердил Руслан, заставлять не стану, но если сделаешь — буду благодарен... Что надо-то?

Да, собственно, дело невеликое, хорошо бы один груз доставить. Ты с «газелью» справишься ведь? Ну конечно. Права в порядке? Да, права у него были, еще в учебке выдали после курсов, просто никому они сроду были не нужны... И груз-то не мой, но важные люди попросили, рассказал Руслан. Видишь ли, война ведь не сегодня-завтра начнется, а бизнес — такая штука, он все равно должен быть, торговля продолжается, товар туда-сюда ходит, деньги оборачиваются, война — не война... Короче, на складе в Карачае завалялось кое-что, и это дело надо доставить в Россию. «Газель» с ростовскими номерами, документы на нее чистые, накладная, бабки на дорогу — все это есть. Водилы нет. Посадишь сейчас за руль кого-нибудь из местных — проблем не оберешься, на каждом посту обдирать будут, глядишь, и товар отберут, и машину арестуют по беспределу. И уважаемые люди перед своими партнерами кем окажутся?.. А с твоей внешностью и фамилией трудностей с доставкой не должно возникнуть. Не волнуйся, нет тебя в розыске за то твое дело, мы позаботились... был — и нету... Отвезешь товар, сдашь — и возвращайся, живи... Вообще-то женить бы тебя надо, жалко, ты не чеченец, хоть и мусульманин... тут, правда, вдова одна есть, она меня про тебя спрашивала... Ну ладно, это когда вернешься. Сделаешь?

Что за уважаемые люди хотели сохранить реноме перед контрагентами в России, Вадик спрашивать не стал, лишние вопросы — ненужные проблемы. Дня за три до общего собрания тейпа приезжал Басаев, часа полтора они с Русланом переговаривались, и все знают, что какую-то коммерцию он с Россией крутит, да, в общем, никто его за это и не осуждал — отряд же на что-то содержать надо... Может, он? Вздор, решил Вадик, где я и где Шамиль, и вообще, не моего ума это дело. Просят — значит, надо. Сделаю.

Всего-то один раз его всерьез и остановили — на посту в Привольном, где сходятся две федеральные трассы... там всех тормозили без разбору. Что везешь? — спросили, едва глянув в права и техпаспорт. Сахара семьдесят мешков, вот накладная, вот маршрутный лист... Значит, выбирай, или мы тебя ставим в очередь на досмотр, вон, видишь, вся площадка забита, это часа на четыре, или можем ускорить процесс... Вадик расплатился, как велел Руслан, и спокойно двинулся дальше. Без приключений доехал до места назначения, загнал «газель» на какой-то склад на окраине Волгодонска, разгрузился, подивился, что не взяли с него никаких расписок, да и отправился в обратный путь, довольный, что не подвел людей.

Через месяц, в сентябре, увидев в телевизоре дымящиеся обломки жилого дома, трупы без голов, кричащих от ужаса людей, Вадик подумал... да ладно, подумал он... он сразу и твердо понял, что он привез в этот город и зачем. Не нужны ему были никакие доказательства, да и с кого их спрашивать — с Руслана, или, не приведи господи, с Басаева? Он и так все знал. Когда это повторилось в Буйнакске, а потом и в самой Москве, Вадик даже лишней минуты не задержался у телевизора... Что он, трупов, что ли, не видал? Он понимал отчетливо — времени на то, чтобы исчезнуть, у него немного... все, кто хоть рядом постоял с такими делами, хоть и по неведению, хоть и втемную их использовали, — все они скорые покойники. Сейчас, пока война и бардак, еще есть шанс, очень скоро его не будет.

Вдову он жалел, Хадижат... Руслану это знать было ни к чему, но сошлись они с Вадиком еще до той поездки в Волгодонск, и все было уже хорошо, и к старшему в роду она пошла с вопросами, ни на какую свадьбу, конечно, не надеясь, он же не чеченец, но хотя бы пусть в доме живет, и чтобы никто не косился, а то что это за любовь впопыхах за сараем... Вадик потом очень хотел узнать, что стало с Хадижат, но как?

Это потом, а сейчас надо было бежать. Чем, собственно, Вадик и занимался большую часть своей сознательной жизни.

Уже была зима двухтысячного, уже армия перешла Терек и двинулась вглубь Чечни, уже Кадыров-старший сдал Аргун, Грозный обстреливали, и колонны беженцев потянулись в сторону грузинской границы. Вадик достал из тайника все накопленные деньги, взял теплые вещи и в ночи пешком добрался до трассы, ведущей на Итум-Кале, там попросился в кузов грузовика, груженого старой мебелью... Прощаться не стал — ни с Хадижат, ни тем более с Русланом. Жизнь дороже.

Через трое суток он оказался по ту сторону границы, в Панкисском ущелье. Там были три деревни, в которых жили местные чеченцы, и там образовался той зимой тыл — беженцы... раненые... бойцы, пришедшие на отдых... те, кто готовился сменить их под Грозным и в Комсомольском... Время от времени появлялись Масхадов, Гелаев, Бараев, тоже отдыхали... Никакой грузинской властью там не пахло, никто ни у кого документов не спрашивал, и можно было отлежаться и оглядеться, но Вадик понимал, что это счастье не навсегда и, скорее всего, ненадолго...

Что делать дальше, он не знал, и тут ему, наконец, повезло. В Панкиси с гор спустилась группа человек из пятнадцати, похожи на русских, правда, говорят странно, но точно не местные. Вадик прислушался, присмотрелся и подошел. Оказалось, украинцы. Во второй раз отвоевали в Чечне... уна какое-то унсо... Вадик слышал, что есть такие, воюют не столько за чеченцев, сколько против России, и хорошо воюют, но раньше их никогда не встречал... теперь пробираются домой. А ты кто такой? Вадик рассказал свою биографию, опустив ненужное, то, что и сам рад был бы забыть. Возьмете с собой? Можем, чего ж... люди с опытом пригодятся... плавать умеешь, на всякий случай?.. а то добираться будем морем, случись чего... у нас, сам понимаешь, груз — мечта пограничника...

Через наделю приехал «пазик», они в него погрузились — и в Поти, в порт, там на какой-то сухогруз, дальше на Одессу. До самой Одессы не доплыли, в море пересели на две лодки, причалили в лиманах, дальше пешком, потом на перекладных, закончился маршрут где-то под Ровно...

Ты куда теперь? — спросил старший их, который назвался Олесем. Вадик пожал плечами. Никуда. Некуда.