CONTENTS


THE BAD CHILD’S BOOK OF BEASTS 8

MORE BEASTS FOR WORSE CHILDREN 26

FROM VARIOUS BOOKS 42

EPIGRAMS 78



СОДЕРЖАНИЕ

Вступление 4

КНИГА ПРО ЗВЕРЕЙ ДЛЯ ПЛОХИХ ДЕТЕЙ 9

ДРУГАЯ КНИГА ПРО ЗВЕРЕЙ
ДЛЯ СОВСЕМ ПЛОХИХ ДЕТЕЙ 27

ИЗ РАЗНЫХ КНИГ 43

ЭПИГРАММЫ 79

THE BAD CHILD’S BOOK
OF BEASTS


INTRODUCTION

I call you bad, my little child,
Upon the title page,
Because a manner rude and wild
Is common at your age.

The moral of this priceless work
(If rightly understood)
Will make you — from a little Turk —
Unnaturally good.

Do not as evil children do,
Who on the slightest grounds
Will imitate the Kangaroo,
With wild unmeaning bounds.

Do not as children badly bred,
Who eat like little Hogs,
And when they have to go to bed
Will whine like Puppy Dogs.

Who take their manners from the Ape
Their habits from the Bear,
Indulge the loud unseemly jape,
And never brush their hair.

But so control your actions that
Your friends will all repeat,
“This child is dainty as the Cat,
And as the Owl discreet”.


THE YAK

As a friend to the children commend me the Yak.
You will find it exactly the thing:
It will carry and fetch, you can ride on its back,
Or lead it about with a string.

The Tartar who dwells on the plains of Tibet
(A desolate region of snow)
Has for centuries made it a nursery pet,
And surely the Tartar should know.

Then tell your papa where the Yak can be got,
And if he is awfully rich
He will buy you the creature — or else he will not
(I cannot be positive which).


THE HIPPOPOTAMUS

I shoot the Hippopotamus
With bullets made of platinum.
Because if I use leaden ones
His hide is sure to flatten ‘em.


КНИГА ПРО ЗВЕРЕЙ
ДЛЯ ПЛОХИХ ДЕТЕЙ


ВСТУПЛЕНИЕ

Дитя! О том, что ты плохой,
Я написал в заглавии,
Затем что юный возраст твой
Не знает благонравия.

Хочу я книжкою своей
Из шалого турчонка
Преобразить тебя скорей
В приличного ребенка.

Ты носишься во весь опор,
И все терпеть обязаны,
Что постоянно ты озорничаешь
безнаказанно.

И поутру и ввечеру
Ты, удержу не зная,
То скачешь, точно кенгуру,
То лаешь, как борзая.

Ты за столом свинья-свиньей
Взял моду чавкать грубо,
Не моешь рук перед едой,
Не хочешь чистить зубы.

Веди себя наоборот:
Тогда пойдет молва.
Что ты — воспитанный, как кот,
И смирный, как сова.


ЯК

Познакомимся с Яком — тибетским быком;
Много силы в тибетском быке:
Кладь везти на нем можно, и ехать верхом,
И вести его на поводке.

Як живет средь заснеженных горных громад
Где мороз и кругом ледники.
Приручают татары его, как щенят:
В этом деле они — мастаки.

Расскажите же папе, где Яка добыть:
И, коль денег у папы не счесть,
Он, глядишь, согласится вам Яка купить
(Согласится ли, впрочем, — Бог весть).


БЕГЕМОТ

Когда иду я на охоту
То я стреляю в Бегемота
Лишь пулями из платины,
Затем, что пули из свинца
На шкуре не оставят ни рубца
Ни даже легкой вмятины.



TALKING OF BAD VERSE

William, you vary greatly in your verse;
Some’s none too good, but all the rest is worse

О ПЛОХИХ СТИХАХ

Скажу тебе от всей души:
Твои стихи — такие разные;
Одни — не очень хороши,
Другие — очень безобразные.


AN EXAMPLE OF THE SAME

Wine excercises a peculiar charm;
But, taken in excess, does grievous harm.


ПРИМЕР ТАКИХ СТИХОВ

Божественней напитка
Нет в мире, чем вино,
Но пить его в избытке —
До ужаса вредно.

ВСТУПЛЕНИЕ

Хочу, чтоб на моей гробнице начертали:
«Его не чтили, но зато читали»
Хилэр Беллок

В начале XX века английский писатель Хилэр Беллок (1870—1953) пользовался в литературных кругах Лондона репутацией идеального джентльмена, изящного и обаятельного, ироничного, но никогда не резкого, остроумного, но не чересчур язвительного. И настоящим джентль¬меном он был не только в обществе, но и в литературе.
Это не значит, что он никогда никого не критиковал — напротив он отличался весьма неортодоксальными взглядами по многим вопросам и чувствительно задевал многих своих современников (так, он был единственным несоциалистическим литератором, который поддерживал всеобщую забастовку 1926 года), но он делал это неизменно в лучших традициях английского джентльмена.
Самое парадоксальное — то, что этот английский джентльмен — и, вдобавок, писатель, чей стиль считался образцом английского литературного стиля, — был уроженцем не Англии, а Франции, и родной язык его был французский: перефразируя классика, можно сказать, что инородцы часто перебарщивают по части истинно национального духа. Он родился в Сен-Клу, под Парижем, его отец был французом, а мать англо-ирландской католичкой, давно жившей во Франции. В его метрике при рождении были проставлены французские имена: Жозеф-Илёр-Пьер Беллок. Позднее, живя в Англии, он оставил себе лишь второе имя и превратился в Хйлэра Бёллока.
В Англию он переехал трехлетним ребенком, после смерти отца, когда мать решила воспитывать его и его старшую сестру у себя на родине. Однако связей с Францией он не порывал и школьником проводил там все свои каникулы. Возможно, эти поездки породили в нем любовь к путешествиям, и позднее, за свою долгую жизнь, он объехал чуть ли не весь свет. В двадцать лет Беллок отправился в свое первое дальнее странствие — в США, где провел целый год, зарабатывая случайными поденными работами. Путешествуя по Америке, он в конце-концов добрался до Калифорнии в поисках американской девушки Элоди Хоган, в которую за полтора года до того он влюбился с первого взгляда, когда она была туристкой в Лондоне. Позднее, в 1896 году, она стала его женой.
Вернувшись из Америки, Беллок отправился во Францию и в 1891 году отслужил десять месяцев во французской армии: ведь он всё еще был французским гражданином, и британское подданство он получил лишь в 1902 году. В 1896 году он окончил Оксфордский университет, где специализировался по европейской истории. Его первая книга — «Стихи и сонеты» (1896) — прошла незамеченной, но огромный успех имели его два сборника детских стихов «про зверей» (1896 и 1897). Это был его первый опыт создания детских книг, но, хотя опыт был успешным, Беллок — и к сожалению, и к счастью — надолго оставил этот жанр и ринулся на приступ серьезной литературы. К сожалению — потому, что, по мнению критиков, детские стихи — это лучшее, что он создал. К счастью — потому, что и в других жанрах он тоже создал много ценного и достойного внимания. Всего он выпустил больше ста книг и бесчисленное множество статей, проявив поразительную разносторонность интересов.
Во-первых, он был серьезным историком — автором «Истории Французской революции» (1911) и 4-томной «Истории Англии» (1925—1931), а также биографий Дантона (1899), Робеспьера (1901), Марии-Антуанетты (1907), Ришелье (1929), Наполеона (1932), Карла I (1933), Кромвеля (1934), Карла II (1940). Будучи ревностным католиком, он рассматривал как историю, так и современность с позиций католицизма, утверждая цивилизующее и одухотворяющее влияние католической церкви. Тем, что она потеряла свою власть и влияние на людей, которые имела в средние века, Беллок объяснял многие беды современности.
Во-вторых, он был видным либеральным публицистом, автором книг и статей о политико-экономических и социальных проблемах. В 1906 году он был даже избран в парламент от либеральной партии, но, разочаровавшись в политической деятельности, через пять лет отказался баллотироваться на второй срок и опубликовал книгу «Система партий» (1911), в которой доказывал, что между британскими партиями, в сущности, нет никакой разницы. Когда в 1912 году Ллойд-Джордж ввел в стране социальное страхование, возмущенный Беллок отреагировал книгой «Государство рабов» (1912), в которой предсказал, что создание государства всеобщего вспомоществования приведет к экономическому тоталитаризму и серьезно уменьшит личную независимость граждан, которые променяют свою свободу на какую-то степень материального обеспечения.
В-третьих, Беллок читал в Кембридже лекции по военной истории и во время Первой мировой войны редактировал журнал «Лэнд энд Уотер», где помещал разборы военных кампаний, и выпустил несколько книг на эту тему.
Кроме того, он написал несколько романов, которые можно назвать умеренно сатирическими: «Выборы мистера Клаттербанка» (1898), «Смена кабинета» (1909), «Зеленое пальто» (1912), «Министр почт» (1932) и др. Он опубликовал ряд книг путевых заметок о странах, где он побывал: «Путь в Рим» (1902), «Четверо мужчин» (1912), «Возвращение на Балтику» (1938), «Поле битвы» (1937) и др., а также несколько сборников интересных и подчас глубоких эссе, перемежаемых эпиграммами и стихотворными афоризмами: «Холмы и море» (1906), «Ни о чем» (1908), «Обо всем» (1909), «Разговор с ангелом» (1928) и др.
И, главное, он выпустил много сборников стихов — как серьезных, так и юмористических — и был одним из лучших английских эпиграмматистов.
Словом, он, вопреки совету Козьмы Пруткова, пытался объять необъятное. В 30-е годы его друг Сесил Хаддлсон сказал ему: «Вам нужно было взять несколько псевдонимов. Вы написали 60 или 70 книг по таким предметам, как топография, военное дело, финансы, история Европы, археология: вы пишете детские стихи и философские сонеты, сатирические романы и путевые очерки. Ваших трудов вполне хватило бы, чтобы прославить пять или шесть литераторов».
Беллок не был великим писателем, и многое из того, что он написал, сейчас устарело: мало кто читает, например, его романы, а тем более его публицистику, утратившую свою злободневность, и никто не судит по его книгам о зарубежных странах, которые сегодня неузнаваемо изменились. Главное, что осталось в литературе из многотомного наследия Беллока, — это его стихи, особенно детские, которые охотно читают и взрослые и дети.
Возможно, именно поэтом хотел бы остаться в глазах потомков и сам Беллок, который считал поэзию высшей формой литературы и объяснял: «Все явления достигают своего совершенства лишь тогда, когда они облечены в совершенную форму. Стих — это торжество формы, орудие доведения литературной формы до совершенства. Самые совершенные сочинения — это сочинения в стихах».

Георгий Бен