СОДЕРЖАНИЕ



I. Родственники и домочадцы 6
Сергей Львович Пушкин 6
Надежда Осиповна Пушкина 11
Мария Алексеевна Ганнибал 12
Василий Львович Пушкин 13
Сонцовы (Солнцевы) 16
Анна Львовна Пушкина 17
Лев Сергеевич Пушкин 19
Ольга Сергеевна Павлищева 24
Николай Иванович Павлищев 26
Арина Родионовна 29
Никита Козлов 31
Михайло Иванов Калашников 32
Ольга Михайловна Калашникова 33

II. В лицее. Начальство и преподаватели 35
Василий Федорович Малиновский 35
Степан Степанович Фролов 36
Егор Антонович Энгельгардт 36
Александр Петрович Куницын 39
Николай Федорович Кошанский 39
Александр Иванович Галич 41
Иван Кузьмич Кайданов 43
Яков Иванович Карцов 43
Давид Иванович де Будри 44
Фридрих Матвеевич Гауэншильд 45
Сергей Гаврилович Чириков 46
Фотий Петрович Калинич 46
Вильгельм Петрович Теппер де Фергюсон 46
Мартын Степанович Пилецкий-Урбанович 47
Илья Степанович Пилецкий-Урбанович 48
Алексей Николаевич Иконников 48
Франц Осипович Пешель 49

III. Лицейские товарищи
Иван Иванович Пущин 50
Барон Антон Антонович Дельвиг 52
Вильгельм Карлович Кюхельбекер 55
Федор Федорович Матюшкин 59
Иван Васильевич Малиновский 60
Николай Александрович Корсаков 61
Владимир Дмитриевич Вольховский 62
Князь Александр Михайлович Горчаков 64
Константин Карлович Данзас 67
Сергей Григорьевич Ломоносов 69
Михаил Лукьянович Яковлев 70
Алексей Демьянович Илличевский 71
Семен Семенович Есаков 71
Петр Федорович Саврасов 72
Барон Павел Федорович Гревениц 72
Павел Михайлович Юдин 73
Сергей Дмитриевич Комовский 74
Барон Модест Андреевич Корф 75
Дмитрий Николаевич Маслов 77
Александр Алексеевич Корнилов 79
Александр Дмитриевич Тырков 80
Граф Сильверий Францевич Броглио шевалье де Касальборгоне 80
Федор Христианович Стевен 81
Аркадий Иванович Мартынов 81
Александр Павлович Бакунин 82
Екатерина Павловна Бакунина 82
Николай Григорьевич Ржевский 84
Павел Николаевич Мясоедов 84
Константин Дмитриевич Костенский 85
Константин Васильевич Гурьев 85

IV. В Петербурге до ссылки. «Арзамас» 87
Дмитрий Николаевич Блудов 90
Василий Андреевич Жуковский 92
Дмитрий Васильевич Дашков 93
Константин Николаевич Батюшков 95
Князь Петр Андреевич Вяземский 97
Денис Васильевич Давыдов 98
Александр Иванович Тургенев 98
Василий Львович Пушкин 101
Петр Иванович Полетика 104
Филипп Филиппович Вигель 104
Степан Петрович Жихарев 105
Александр Алексеевич Плещеев 107
Дмитрий Петрович Северин 107
Дмитрий Александрович Кавелин 109
Александр Федорович Воейков 110
Сергей Семенович Уваров 110
Николай Иванович Тургенев 111
Михаил Федорович Орлов 116
Никита Михайлович Муравьев 118
Николай Михайлович Карамзин 118
Михаил Александрович Салтыков 121
Юрий Александрович Нелединский-Мелецкий 122

V. В Петербурге до ссылки. «Зеленая лампа» 123
Никита Всеволодович Всеволожский 128
Яков Николаевич Толстой 129
Петр Павлович Каверин 130
Михаил Андреевич Щербинин 133
Александр Иванович Якубович 134
Федор Филиппович Юрьев 136
Павел Борисович Мансуров 136
Василий Васильевич Энгельгардт 137
Аркадий Гаврилович Родзянко 137
Барон Антон Антонович Дельвиг 138
Князь Сергей Петрович Трубецкой 139
Александр Дмитриевич Улыбышев 140
Дмитрий Николаевич Барков 141
Александр Андреевич Токарев 142
Князь Дмитрий Иванович Долгоруков 142
Иван Евстафьевич Жадовский 143

VI. В Петербурге до ссылки 144
Павел Александрович Катенин 144
Князь Александр Александрович Шаховской 147
Николай Иванович Кривцов 149
Кондратий Федорович Рылеев 152
Александр Александрович Бестужев-Марлинский 158
Михаил Сергеевич Лунин 162
Княгиня Евдокия Ивановна Голицына 169
Графиня Екатерина Марковна Ивелич 171
Екатерина Семеновна Семенова 172
Александра Михайловна Колосова-Каратыгина 173
Иван Иванович Лажечников 175
Алексей Федорович Орлов 177
Граф Михаил Андреевич Милорадович 179

VII. Семья Раевских 181
Николай Николаевич Раевский-старший 181
Софья Алексеевна Раевская 183
Александр Николаевич Раевский 184
Екатерина Николаевна Раевская-Орлова 188
Николай Николаевич Раевский-младший 188
Елена Николаевна Раевская 191
Мария Николаевна Раевская-Волконская 191
Софья Николаевна Раевская 197

VIII. В Кишиневе 199
Иван Никитич Инзов 199
Михаил Федорович Орлов 200
Владимир Федосеевич Раевский 206
Константин Алексеевич Охотников 212
Иван Васильевич Сабанеев 213
Павел Сергеевич Пущин 213
Дмитрий Николаевич Бологовский 215
Николай Степанович Алексеев 215
Владимир Петрович Горчаков 217
Александр Фомич Вельтман 218
Иван Петрович Липранди 219
Павел Иванович Пестель 222
Федор Федорович Орлов 224
Алексей Петрович Алексеев 226
Семен Никитич Старов 226
Калипсо Полихрони 228
Пульхерица Варфоломей 229
Тодораки Балш 230
Артемий Макарович Худобашев 232
Иван Николаевич Ланов 233
Ириней Нестерович 234

IX. В Каменке 236
Екатерина Николаевна Давыдова 236
Василий Львович Давыдов 236
Александр Львович Давыдов 239
Аглая Антоновна Давыдова 240
Адель Александровна Давыдова 241
Иван Дмитриевич Якушкин 242

Х. В Одессе 247
Граф Михаил Семенович Воронцов 247
Графиня Елизавета Ксавериевна Воронцова 251
Граф Александр Федорович Ланжерон 255
Ольга Станиславовна Нарышкина 256
Лев Александрович Нарышкин 257
Варвара Аркадьевна Башмакова 258
Дмитрий Евлампьевич Башмаков 258
Граф Александр Дмитриевич Гурьев 258
Графиня Авдотья Петровна Гурьева 259
Александр Иванович Казначеев 260
Варвара Дмитриевна Казначеева 260
Барон Филипп Иванович Брунов 261
Павел Яковлевич Марини 262
Иван Павлович Бларамберг 263
Василий Иванович Туманский 264
Михаил Иванович Лекс 266
Автоном Петрович Савелов 267
Филипп Филиппович Вигель 267
Каролина Адамовна Собаньская 269
Граф Густав Филиппович Олизар 271
Александр Скарлатович Стурдза 271
Амалия Ризнич 273
Иван Степанович Ризнич 277
Карл Яковлевич Сикар 277
Морали 277

XI. Деревенские знакомые 279
Прасковья Александровна Осипова 279
Алексей Николаевич Вульф 281
Анна Николаевна Вульф 284
Евпраксия Николаевна Вульф 287
Барон Борис Александрович Вревский 289
Александра Ивановна Осипова 290
Мария Ивановна Осипова 291
Николай Игнатьевич Шениг 293
Екатерина Ивановна Осипова 293
Екатерина Васильевна Вельяшева 293
Иван Петрович Вульф 295
Петр Иванович Вульф 295
Павел Иванович Вульф 295
Екатерина Евграфовна Смирнова 297
Иван Иванович Вульф 298
Екатерина Ивановна Гладкова 299
Анна Ивановна Вульф 300
Понофидины (Панафидины) 301
Анна Петровна Керн 302
Петр Маркович Полторацкий 308
Петр Абрамович Ганнибал 308
Павел Исаакович Ганнибал 309
Алексей Никитич Пещуров 310
Иван Матвеевич Рокотов 311
Иван Ермолаевич Великопольский 311
Александр Карлович Бошняк 314
Игумен Иона 315
Фельдъегерь Подгорный 316
XII. В Москве 318
Софья Федоровна Пушкина 318
Василий Петрович Зубков 319
Екатерина Александровна Тимашева 320
Анна Григорьевна Хомутова 321
Княгиня Зинаида Александровна Волконская 322
Андрей Николаевич Муравьев 324
Александра Григорьевна Муравьева 326
Урусовы 327
Владимир Дмитриевич Соломирский 328
Павел Александрович Муханов 329
Алексей Васильевич Шереметев 329
Екатерина Николаевна Ушакова 330
Елизавета Николаевна Ушакова 333
Сергей Дмитриевич Киселев 335
Мария Ивановна Римская-Корсакова 335
Григорий Александрович Римский-Корсаков 337
Александра Александровна Римская-Корсакова 338
Граф Федор Иванович Толстой 339
Александр Яковлевич Булгаков 342
Князь Николай Борисович Юсупов 345
Александра Васильевна Алябьева 348
Александр Алексеевич Муханов 349
Аврора Карловна Шернваль 350
Графиня Эмилия Карловна Мусина-Пушкина 351
Граф Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин 351
Князь Федор Федорович Гагарин 351
Князь Владимир Сергеевич Голицын 352
Графиня Варвара Николаевна Ягужинская 353
Митрополит Московский Филарет 354
Петр Андреевич Габбе 356
Иван Иванович Дмитриев 357
Князь Петр Иванович Шаликов 358
Дмитрий Владимирович Веневитинов 360
Михаил Петрович Погодин 362
Степан Петрович Шевырев 364
Иван Васильевич Киреевский 365
Петр Васильевич Киреевский 366
Семен Егорович Раич 366
Алексей Степанович Хомяков 367
Иван Михайлович Снегирев 368
Иван Иванович Давыдов 369
Амедей Декамп 370
Иван Александрович Гульянов 371
Цыганка Таня 371

XIII. В Петербурге 374
Алексей Николаевич Оленин 374
Елизавета Марковна Оленина 375
Анна Алексеевна Оленина 375
Александра Осиповна Россет-Смирнова 377
Николай Михайлович Смирнов 383
Аграфена Федоровна Закревская 383
Арсений Андреевич Закревский 388
Николай Васильевич Путята 389
Теодор-Мари-Мельхиор-Жозеф де Лагрене 390
Елизавета Михайловна Хитрово 391
Графиня Дарья Федоровна Фикельмон 394
Граф Карл-Людвиг Фикельмон 395
Екатерина Андреевна Карамзина 396
Софья Николаевна Карамзина 397
Княгиня Екатерина Николаевна Мещерская 397
Князь Петр Иванович Мещерский 398
Графиня Надежда Львовна Соллогуб 398
Графиня Софья Ивановна Соллогуб 398
Граф Александр Иванович Соллогуб 399
Граф Владимир Александрович Соллогуб 399
Екатерина Александровна Архарова 402
Александра Ивановна Васильчикова 403
Графиня Ульяна Михайловна Ламберт 403
Граф Михаил Юрьевич Виельгорский 403
Князь Владимир Федорович Одоевский 405
Иван Петрович Мятлев 406
Константин Яковлевич Булгаков 407
Графиня Елена Михайловна Завадовская 408
Баронесса Амалия Максимилиановна Крюднер 409
Князь Сергей Григорьевич Голицын 409
Сергей Васильевич Салтыков 411
Граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков 412
Графиня Александра Кирилловна Воронцова-Дашкова 412
Елизавета Михайловна Фролова-Багреева 414
Графиня Марья Григорьевна Разумовская 414
Графиня Анна Владимировна Бобринская 415
Княгиня Варвара Петровна ди Бутера 416
Княгиня Наталья Петровна Голицына 417
Графиня Наталья Викторовна Кочубей 418
Граф Александр Григорьевич Строганов 419
Графиня Александра Ивановна Коссаковская 419
Князь Николай Григорьевич Репнин 419
Варфоломей Филиппович Боголюбов 420
Николай Алексеевич Муханов 421
Иван Семенович Тимирязев 422
Владимир Павлович Титов 422
Петр Александрович Валуев 423
Мария Петровна Валуева 424
Сергей Дмитриевич Полторацкий 424
Михаил Осипович Судиенко 425
Иван Алексеевич Яковлев 425
Василий Николаевич Семенов 426
Князь Дмитрий Алексеевич Эристов 426
Павел Иванович Миллер 427

XIV. Начальство и его агенты 429
Император Александр I 429
Император Николай I 430
Александра Федоровна 431
Великий князь Константин Павлович 432
Великий князь Михаил Павлович 433
Александр Христофорович Бенкендорф 435
Максим Яковлевич фон Фок 438
Александр Николаевич Мордвинов 439
Сергей Семенович Уваров 440
Князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков 442
Граф Юлий Помпеевич Литта 443
Барон Иван Иванович Дибич (фон Девич или Дибич) 443
Александр Иванович Чернышев 444

XV. Друзья 445
Иван Иванович Пущин 445
Барон Антон Антонович Дельвиг 449
Баронесса Софья Михайловна Дельвиг 453
Петр Яковлевич Чаадаев 455
Князь Петр Андреевич Вяземский 465
Княгиня Вера Федоровна Вяземская 468
Князь Павел Петрович Вяземский 471
Василий Андреевич Жуковский 473
Сергей Александрович Соболевский 480
Павел Воинович Нащокин 481
Вера Александровна Нащокина 484
Петр Александрович Плетнев 485

XVI. Писатели 488
Гавриил Романович Державин 488
Граф Дмитрий Иванович Хвостов 489
Иван Андреевич Крылов 492
Николай Иванович Гнедич 495
Александр Сергеевич Грибоедов 497
Евгений Абрамович Боратынский 503
Николай Михайлович Языков 506
Адам Мицкевич 513
Николай Васильевич Гоголь 517
Денис Васильевич Давыдов 518
Андрей Иванович Подолинский 522
Михаил Данилович Деларю 523
Николай Михайлович Коншин 523
Федор Николаевич Глинка 524
Барон Егор Федорович Розен 527
Нестор Васильевич Кукольник 527
Владимир Григорьевич Бенедиктов 530
Эдуард Иванович Губер 531
Лукьян Андреевич Якубович 532
Алексей Васильевич Кольцов 532
Графиня Евдокия Петровна Ростопчина 538
Надежда Андреевна Дурова 539
Александр Васильевич Никитенко 544
Иван Петрович Сахаров 546
Михаил Евстафьевич Лобанов 546
Барон Франсуа Адольф Леве-Веймар 547
Альфонс Жобар 547

XVII. Журналисты 548
Михаил Трофимович Каченовский 548
Павел Петрович Свиньин 549
Александр Федорович Воейков 550
Фаддей Венедиктович Булгарин 553
Николай Иванович Греч 557
Осип Иванович Сенковский 558
Николай Алексеевич Полевой 562
Ксенофонт Алексеевич Полевой 566
Николай Иванович Надеждин 566
Орест Михайлович Сомов 570
Борис Михайлович Федоров 571

XVIII. Артисты и художники 573
Михаил Иванович Глинка 573
Карл Павлович Брюллов 576
Василий Андреевич Тропинин 579
Орест Адамович Кипренский 580
Андрей Петрович Есаулов 582
Василий Андреевич Каратыгин 582
Михаил Семенович Щепкин 583
Варвара Николаевна Асенкова 583

XIX. Путешествие в Арзерум 585
Алексей Петрович Ермолов 585
Иван Федорович Паскевич 586
Владимир Дмитриевич Вольховский 589
Николай Николаевич Муравьев (Карский) 590
Граф Захар Григорьевич Чернышев 591
Василий Дмитриевич Сухоруков 592
Михаил Иванович Пущин 593
Руфин Иванович Дорохов 595
Василий Андреевич Дуров 596

XX. Поездка на восток 598
Карл Федорович Фукс 598
Александра Андреевна Фукс 599
Василий Алексеевич Перовский 602
Константин Демьянович Артюхов 604

ХXI. Жена и ее родственники 605
Афанасий Николаевич Гончаров 605
Николай Афанасьевич Гончаров 606
Наталья Ивановна Гончарова 606
Наталья Николаевна Пушкина 608
Петр Петрович Ланской 620
Екатерина Николаевна Гончарова 621
Александра Николаевна Гончарова 622
Екатерина Ивановна Загряжская 623
Наталья Кирилловна Загряжская 624
Дмитрий Николаевич Гончаров 625

XXII. Дуэль и смерть 626
Барон Жорж-Шарль Дантес 626
Барон Якоб-Теодор-Борхардт-Анна ван Геккерен де Беверваард 631
Князь Петр Владимирович Долгоруков 636
Князь Иван Сергеевич Гагарин 638
Граф Карл Васильевич Нессельроде 638
Графиня Мария Дмитриевна Нессельроде 639
Клементий Осипович Россет 640
Аркадий Осипович Россет 640
Виконт д’Аршиак 641
Николай Федорович Арендт 641
Владимир Иванович Даль 641
Григорий Александрович Строганов 643
Графиня Юлия Петровна Строганова 645
Идалия Григорьевна Полетика 645

I
РОДСТВЕННИКИ И ДОМОЧАДЦЫ


Гм, гм! Читатель благородный,
Здорова ль ваша вся родня?
Позвольте, может быть, угодно
Теперь узнать вам от меня,
Что значит именно родные.
Родные люди вот какие:
Мы их обязаны ласкать,
Любить, душевно уважать
И, по обычаю народа,
О рождестве их навещать
Или по почте поздравлять,
Чтоб остальное время года
Не думали о нас они...
И так, дай бог им долги дни.

«Евгений Онегин», IV, 22


СЕРГЕЙ ЛЬВОВИЧ ПУШКИН
(1770—1848)

Отец поэта. Сын богатого помещика. Получил светское французское воспитание. При Павле I служил в лейб-гвардии егерском полку. Но к службе, при тогдашних требованиях, по крайней своей небрежности и рассеянности, оказался мало годен. Он любил, например, сидеть с приятелями у камелька и мешать в нем огонь; однажды он для этого употребил свою офицерскую трость и с нею же явился потом на службу. Командир, заметив обгорелую трость, сказал:
— Уж, вам бы, господин поручик, лучше явиться на учение с кочергою.
Сергей Львович очень был огорчен таким замечанием и жаловался на тяжесть военной службы. Перчатки он постоянно терял или забывал дома. Как-то даже на придворный бал явился без перчаток. К нему подошел император Павел и спросил по-французски:
— Отчего вы не танцуете?
Оробевший Пушкин в смущении ответил:
— Я потерял перчатки, ваше величество.
Царь снял свои перчатки и сказал с улыбкой:
— Вот вам мои. — Потом с ободрительным видом взял молодого офицера под руку, подвел к даме и прибавил: — А вот вам и дама.
В ноябре 1796 г. Сергей Львович женился на Надежде Осиповне Ганнибал, своей внучатной племяннице. Через два года вышел в отставку в чине майора и переселился на покой в Москву. Впрочем, и в Москве числился служащим где-то по комиссариатской части. С 1814 г. в течение трех дет служил в Варшаве, тоже по комиссариатской части; в январе 1817 г. окончательно вышел в отставку с чином статского советника. Преемник его, принимая от Сергея Львовича должность, застал его в присутственном месте за французским романом вместо счетов и бумаг. Сергей Львович поселился с семейством в Петербурге, больше никогда уже не служил и вел совершенно праздную жизнь, ни о чем решительно не заботясь. Он был изысканно любезен на старинный французский манер, был мастер на каламбуры и острые ответы. Например, некто Копьев славился в Петербурге худобою своей малокормленной четверни. Однажды ехал он в карете по Невскому, нагнал шедшего пешком Сергея Львовича и крикнул ему из кареты:
— Садитесь, подвезу!
Сергей Львович ответил:
— Благодарю, но не могу: я спешу.
Особенно торжествовал он в салонных играх, требующих беглости ума и остроты, был необходимейшим человеком при устройстве праздников, собраний и домашних театров. Был прекрасный актер и декламатор, мастерски читал, особенно Мольера. Очень легко писал стихи — и по-французски, и по-русски. Интересовался литературой, был лично знаком с Карамзиным, Дмитриевым, Батюшковым, Жуковским, кн. Вяземским.
Жизнь представлялась Сергею Львовичу лугом удовольствий, человек, точнее, дворянин — мотыльком, которому предназначено порхать по оному лугу и пить с цветочков сладкий сок. Для этого, естественно, нужны средства. Сергей Львович их имел. В Нижегородской губернии у него было около семи тысяч десятин земли и более тысячи крепостных крестьянских душ. Да за женою он получил в Псковской губернии более тысячи десятин. Но средства сами собой в руки не плывут. Все-таки нужно надзирать за управляющими, следить за отчетностью, наезжать хоть изредка в поместья, ревизовать, — вообще, прилагать некоторый труд. Вот это было совершенно не по нутру Сергею Львовичу. Никакими делами он заниматься не любил. Своих наследственных поместий он за всю свою жизнь не посетил ни разу и управление поручил крепостному своему человеку Михайле Калашникову, мошеннику первостатейному. Когда впоследствии, для спасения имения, послан был туда дельный управляющий-немец, то он просто бежал из имения при виде страшного разорения крестьян. В псковском поместье Михайловском было не лучше: приказчики надували и обкрадывали барина, высылали ему в год две-три сотни рублей ассигнациями, два-три воза замороженной домашней птицы и масла; грабили и притесняли крестьян. Когда же мужики приехали в Петербург к Сергею Львовичу с жалобою на управляющего, Сергей Львович пришел в негодование за причиненное беспокойство, затопал ногами, раскричался на мужиков и прогнал, не выслушав.
При такого рода хозяйствовании, разумеется, представлялось очень мало возможности беззаботно гулять по жизненному лугу удовольствий. Погуляй-ка, когда имения заложены и перезаложены, казна требует процентов, в доме нет ни гроша, лавочники перестают верить в долг. Обычный стиль жизни Сергея Львовича хорошо отражен в письмах его дочери О.С.Павлищевой к мужу. «Вообрази, — пишет она, — что в прошлом году имение Болдино описывали пять раз... Можешь себе представить, в каком состоянии находится отец со своими черными мыслями, да к тому же денег нет. Он хуже женщины: вместо того, чтобы прийти в движение, действовать, он довольствуется тем, что плачет. Не знаю, право, что делать, — я отдала все, что могла, но это все равно, что ничего, из-за общих порядков дома, из-за мошенничества людей, перед которыми наш Петрушка буквально ангел. Они получили тысячу рублей из деревни, и через неделю у них ничего уже не было, а заплатили всего только четыреста рублей за квартиру... Я одолжила отцу 225 р.; он мне их не возвратил и, вероятно, не возвратит, потому что с тех пор он получил 1 300 и не сказал ни слова. Мать этого не знает: она возвратила бы мне эти деньги. Никогда у меня не хватит смелости попросить их обратно у отца, но за то у меня будет смелость больше ему их не давать... Мой отец только и делает, что плачет, вздыхает и жалуется встречному и поперечному. Когда у него просят денег на дрова и сахар, он ударяет себя по лбу и восклицает: «Что вы ко мне приступаете? Я несчастный человек!» Он испустил это восклицание передо мною, и, сознаюсь, меня это немного развлекло, когда я подумала о его
1200 мужиках в Нижнем... Боже упаси обращаться к кому-нибудь из прислуги в доме: это воплощенные дьяволы, мошенники, воры, нахалы, и потом они ничего не сделают даром. Лакеем к экипажу мне пользоваться невозможно, отец сердится, когда он всю челядь не видит налицо: «Да где тот? Да где этот? Да кто его послал?» и т.д... Право, иногда он мне очень жалок. Старик всегда нуждается в деньгах, а их любит; его обкрадывают и обчищают со всех сторон; его челядь — саранча сущая. Вообрази: пятнадцать человек!»
Сергей Львович был небольшого роста, с проворными движениями, с носиком вроде клюва попугая. Имел наклонность к чувствительности, был очень слезлив. Главную, характернейшую его особенность составляла глубокая душевная фальшивость, постоянное стремление играть какую-нибудь роль. Никогда он не проявлял прямо того, что переживал в душе, а держался так, как, по его мнению, в данном случае должно было проявляться. Был он глубочайший эгоист, до детей ему мало было дела, но письма его к ним были исполнены самой образцовой отеческой нежности. Когда умирала его жена, он громогласно рыдал в ее комнате; это пугало и мучило умирающую; дочь попробовала указать на это отцу; Сергей Львович пришел в негодование, накричал на дочь и стал обвинять ее в бесчувствии. Можно думать, что напыщенная фальшивость отца сыграла, по контрасту, свою роль в выработке у Пушкина большой простоты и естественности в выражении чувства.
Сергей Львович денег удерживать не умел, но в то же время был очень скуп. Пушкин в письме с юга к брату с горечью вспоминал о своем петербургском пребывании под родительским кровом: «...когда больной, в осеннюю пору или в трескучие морозы, я брал извозчика от Аничкина моста, он вечно бранился за восемьдесят копеек, которых, верно бы, ни ты, ни я не пожалели для слуги». Однажды, уже взрослым, обедая у отца, сын его Лев разбил нечаянно рюмку. Отец вспылил и целый обед ворчал. Лев сказал:
— Можно ли так долго сетовать о рюмке, которая стоит двадцать копеек?
— Извините, сударь, — с чувством возразил отец, — не двадцать, а тридцать пять копеек!
Скупость Сергея Львовича была хорошо известна и всем его знакомым. Когда Вяземский узнал о помолвке Пушкина с Гончаровой, он писал ему: «Гряди, жених, в мои объятия! Более всего убедила меня в истине женитьбы твоей вторая экстренная бутылка шампанского, которую отец твой розлил нам при получении твоего письма. Я тут ясно увидел, что дело не на шутку. Я мог не верить письмам твоим, слезам его, но не мог не поверить его шампанскому».
К детям своим Сергей Львович был глубоко равнодушен. При малейшей жалобе гувернантки или гувернера он сердился, выходил из себя, но гнев его проистекал только из врожденного отвращения ко всему, что нарушало его спокойствие. Когда Пушкин был в лицее, Сергей Львович в январе 1815 г. присутствовал на публичном экзамене учеников, — на этом экзамене Пушкин прочел свои «Воспоминания в Царском селе» и вызвал восторг присутствовавшего на экзамене Державина. Как бывало и впоследствии, этот успех сына заставил Сергея Львовича отнестись к нему с большим вниманием. По окончании лицея Пушкин жил в Петербурге у родителей, на Фонтанке, и вызывал неутихающее негодование отца своим озорством, кутежами и вольномыслием. Пушкина выслали из Петербурга. На юге он пропадал от безденежья. Отец писал ему нежные письма, но денег не посылал. «Изъясни отцу моему, — писал Пушкин брату из Одессы, — что я без его денег жить не могу. Жить пером мне невозможно при нынешней цензуре; ремеслу же столярному я не обучен... На кого, кажется, надеяться, если не на ближних и родных?.. Крайность может довести до крайности. Мне больно видеть равнодушие отца моего к моему состоянию, — хоть письма его очень любезны». В августе 1824 г. Пушкина выслали из Одессы в псковскую деревню его родителей. Там в это время жила вся семья Пушкиных. Отец ужасно испугался, твердил, что теперь и его самого, Сергея Львовича, может из-за сына ожидать ссылка, и не уставал пилить его. Пушкин совсем исчез из дому: либо рыскал верхом по окрестностям, либо проводил время у обитательниц соседнего села Тригорского. Домой возвращался только ночевать. Начальство напрасно искало среди окрестных дворян человека, который взял бы на себя обязанность следить за действиями, разговорами и перепиской ссыльного поэта. Тогда предложено было взять на себя эту обязанность самому Сергею Львовичу. Он с покорной готовностью согласился. Пушкин рассказывает в письмах: «...вспыльчивость и раздражительная чувствительность отца не позволили мне с ним объясниться; я решился молчать. Отец начал упрекать брата в том, что я преподаю ему безбожие. Я все молчал. Получают бумагу, до меня касающуюся. Наконец, желая вывести себя из тягостного положения, прихожу к отцу, прошу его позволения объясниться откровенно... Отец осердился, заплакал, закричал. Я поклонился, сел верхом и уехал. Отец призывает брата и повелевает ему не знаться avec се monstre, ce fils dnatur... Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю все, что имел на сердце целых три месяца. Кончаю тем, что говорю ему в последний раз. Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его: «бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить». А после говорил: «Экой дурак, в чем оправдывается! Да он бы еще осмелился меня бить! Да я бы связать его велел!» Зачем же обвинять было сына в злодействе несбыточном? «Да как он осмелился, говоря с отцом, непристойно размахивать руками!» Это дело десятое. «Да он убил отца словами!» — каламбур, и только». Взбешенный Пушкин написал официальное прошение псковскому губернатору такого содержания:
«Государь император высочайше соизволил меня послать в поместье моих родителей, думая тем облегчить их горесть и участь сына. Но важные обвинения правительства сильно подействовали на сердце моего отца и раздражили мнительность, простительную старости и нежной любви его к прочим детям. Решаюсь для его спокойствия и своего собственного просить его императорское величество да соизволит меня перевести в одну из своих крепостей. Ожидаю сей последней милости от ходатайства вашего превосходительства».
Друзьям удалось остановить отправку прошения. Сергей Львович отказался от взятой на себя обязанности шпионить за сыном, со всею семьею уехал в Петербург, и Пушкин остался в Михайловском один.
Отношения между отцом и сыном остались враждебными. Сын не стеснялся в отзывах об отце, отцу эти отзывы передавались. В октябре 1826 г. Сергей Львович в негодовании писал брату своему Василию Львовичу: «Нет, добрый друг, не думай, что Александр Сергеевич почувствует когда-нибудь свою неправоту передо мною. Если он мог в минуту своего благополучия, и когда он не мог не знать, что я делал шаги к тому, чтобы получить для него милость, отрекаться от меня и клеветать на меня, то как возможно предполагать, что он когда-нибудь снова вернется ко мне? Не забудь, что в течение двух лет он питает свою ненависть, которую ни мое молчание, ни то, что я предпринимал для смягчения его участи изгнания, не могли уменьшить. Он совершенно убежден о том, что просить прощения должен я у него, но прибавляет, что если бы я решил это сделать, то он скорее выпрыгнул бы в окно, чем дал бы мне это прощение... Я еще ни минуты не переставал воссылать мольбы о его счастии и, как повелевает евангелие, я люблю в нем моего врага и прощаю его, если не как отец, — так как он от меня отрекается, — то как христианин, но я не хочу, чтобы он знал об этом: он припишет это моей слабости или лицемерию, ибо те принципы забвения обид, которыми мы обязаны религии, ему совершенно чужды». Ссора между отцом и сыном длилась вплоть до 1828 г., когда они примирились, благодаря усилиям Дельвига и особенно тому обстоятельству, что Пушкин был уже освобожден от правительственного надзора и ласково принят, незадолго перед тем, молодым царем. «Во второй раз [первый случай относится к 1815 г.], — пишет Анненков, — Сергей Львович искал сойтись с сыном, озадаченный его успехами и приобретенным положением между людьми». После этого отношения их стали внешне корректными, но по-прежнему отец и сын оставались холодны и далеки друг другу. До того доходило, что, например, оба они обыкновенно в одно время гуляли по Невскому, но никто никогда не видал их гуляющими вместе. Перед женитьбой Пушкина отец выделил ему из своих нижегородских поместий половину деревни Кистеневки с 200 незаложенных душ.
Трагическая смерть поэта в самое сердце поразила «несчастного отца». Он был, как говорится, «безутешен». Негодовал на Жуковского, что известное свое письмо к нему об обстоятельствах смерти Пушкина тот как будто написал не столько для утешения отца, сколько для распространения в публике. Когда однажды у знакомых он увидел бюст Пушкина, то подошел к нему, обнял и зарыдал. Невозможно было определить, где у этого изактерившегося человека кончалось настоящее чувство и начиналось разыгрывание роли.
Было ему уже под семьдесят лет. Жена его умерла еще раньше поэта, остался он совсем одиноким. Сын Лев служил офицером на Кавказе, дочь Ольга жила с мужем в Варшаве. Сергей Львович проживал то у родственников в Москве, то в гостинице «Демут» в Петербурге, то в Михайловском. Он страдал уже сильно одышкой, был толст, глух, беззуб, при разговоре брызгал слюнями во все стороны, на широкой плеши прилизывал фиксатуаром скудные остатки волос. Однако главным делом и главною радостью его жизни была любовь к молодым девицам. Он влюблялся направо и налево, влюблялся даже в десятилетних девочек, писал возлюбленным длинные стихотворные послания, пламенел надеждами, лил слезы отчаяния. В Михайловском он влюбился в молоденькую девушку-соседку Марью Ивановну Осипову, засыпал ее стихами в таком роде:

Люблю... Никто того не знает.
И тайну милую храню в душе моей.
Я знаю то один... хоть сердце изнывает,
Хотя и день, и ночь тоскую я по ней.
Но мило мне мое страданье,
И я клялся любить ее без упованья,
Но не без щастия для сердца моего.
Я на нее гляжу... Довольно и того!

Страсть к стихописанию у Сергея Львовича была чрезвычайна: все записки его к предметам его страсти писались не иначе, как стихами; посылал ли он цветы, книгу, собаку, лампу, — посылку неминуемо сопровождали стихи. Сергей Львович сделал Марье Ивановне предложение выйти за него замуж. Но она горячо любила его сына Льва, приехавшего домой погостить, и отказала отцу. Сергей Львович никак не мог этого понять: отец и сын, — как можно выбрать сына? Какой-то Левка и он — сам Сергей Львович! Любовь к Марье Ивановне, впрочем, не мешала ему видеть во сне белую шею и плечи старшей ее сестры, тридцатилетней матери многих детей, баронессы Е.Н.Вревской. В Петербурге Сергей Львович ухаживал за Анной Петровной Керн, которую когда-то воспел Пушкин («Я помню чудное мгновенье»), писал ей страстные любовные письма. Потом влюбился в ее дочь Екатерину Ермолаевну, безумствовал от любви, ел кожицу клюквы, которую она выплевывала. Нельзя было без смеха смотреть, как он, изысканно одетый, расточал перед нею фразы старинных маркизов, не слушал ответов, рассказывал анекдоты, путая и время и лиц. День ото дня глухота его усиливалась, одышка дошла до такой степени, что в другой комнате слышно было его тяжелое дыхание. Но еще за несколько дней до смерти он умолял Екатерину Ермолаевну выйти за него замуж.


НАДЕЖДА ОСИПОВНА ПУШКИНА
(1775—1836)

Мать поэта. Рожденная Ганнибал. С малолетства была окружена угодливостью, потворством и лестью окружающих, выросла балованной и капризной. Была хороша собою, в свете ее прозвали «прекрасною креолкою». По своему знанию французской литературы и светскости она совершенно сошлась со своим мужем, очаровывала общество красотою, остроумием и веселостью. Была до крайности рассеяна, очень вспыльчива, от гнева и кропотливой взыскательности резко переходила к полному равнодушию и апатии относительно всего окружающего. Так же, как муж, питала глубочайшее отвращение ко всякому труду, домашним хозяйством ленилась заниматься в той же мере, как муж — управлением имениями. Барон М.А.Корф, живший одно время в соседней с Пушкиными квартире, вспоминает: «Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, ветхие рыдваны с тощими клячами, пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная от денег и до последнего стакана. Когда у них обедывало человека два-три, то всегда присылали к нам за приборами». Все в хозяйстве шло кое-как, не было взыскательного внимания хозяйки, провизия была несвежая, готовка дурная. Дельвиг, собираясь на обед к Пушкиным, писал Александру Сергеевичу:

Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яйц гнилых, —
Taк приходи со мной обедать
Сегодня у своих родных.

Надежда Осиповна была властна и взбалмошна. Муж находился у нее под башмаком. С детьми она обращалась деспотически. Страстно обожала меньшого сына Льва, к дочери же Ольге и особенно к Александру относилась холодно, подвергала унизительным наказаниям. Раз, например, за какую-то провинность ударила Ольгу по щеке и приказала просить прощения; та отказалась, тогда мать одела ее в затрапезное платье, посадила на хлеб, на воду и запретила другим детям подходить к ней. У Александра в детстве была привычка тереть ладони одну о другую; чтоб отучить его от этого, мать на целый день завязала ему руки назад и проморила голодом. Мальчик часто терял носовые платки, мать пришила ему носовой платок к курточке в виде аксельбанта и в таком виде заставляла выходить даже к гостям. Рассердившись, дулась на него и не разговаривала неделями и месяцами. Материнской ласки Пушкин никогда от нее не видел. Когда, двенадцатилетним мальчиком, его повезли в Петербург для определения в лицей, он покинул родительский кров без всякого сожаления.
И всю жизнь на равнодушие родителей Пушкин отвечал таким же равнодушием. Живя с ними в одном городе, посещал их очень редко, только по долгу родственной вежливости; отсутствуя, почти никогда не писал. Надежда Осиповна относилась к нему с неизменною холодностью, каждый успех Пушкина делал ее к нему все равнодушнее и вызывал только сожаление, что успех этот не достался ее любимцу Левушке. «Но последний год ее жизни, — вспоминает баронесса Е.Н.Вревская, — когда она была больна несколько месяцев, Пушкин ухаживал за нею с такой нежностью и уделял ей от малого своего состояния с такой охотой, что она узнала свою несправедливость и просила у него прощения, сознаваясь, что не умела его ценить. Он сам привез ее тело в Святогорский монастырь, где она похоронена. После похорон он был чрезвычайно расстроен и жаловался на судьбу, что она дала ему такое короткое время пользоваться нежностью материнскою, которой до того он не знал».


МАРИЯ АЛЕКСЕЕВНА ГАННИБАЛ
(1745—1818)

Рожденная Пушкина. Бабушка поэта. Дочь тамбовского воеводы, вышла замуж за Осипа Абрамовича Ганнибала, флотского офицера. Брак был очень несчастлив. Осип Абрамович прожил с женою всего четыре года, бросил ее с малолетнею дочерью Надеждой и обвенчался с одною новоржевскою помещицей. Возникло дело о двоеженстве. Четвертая часть его имения — село Кобрино Петербургской губернии — взята была в опеку на содержание малолетней дочери. Мария Алексеевна жила с нею то в Кобрине, то в Петербурге. В 1796 г. Надежда Осиповна вышла замуж за С.Л.Пушкина. Когда они переселились в Москву, Мария Алексеевна продала Кобрино, переехала также в Москву и наняла дом у Харитония в Огородниках, рядом с Пушкиными. Но жили в доме только ее люди, а сама она жила у Пушкиных, заведовала их хозяйством, воспитывала их детей, приглашала к ним гувернанток и учителей, сама их учила. По общим отзывам, была она очень умная, дельная и рассудительная женщина. Когда маленькому Пушкину приходилось невтерпеж от истерических разносов отца или строгой муштровки матери, он убегал к бабушке Марье Алексеевне, залезал в ее корзину и долго смотрел на ее работу. Здесь его никто уже не тревожил. Она была первой наставницей Пушкина в русском языке (в родительском доме разговорным языком был французский). Дельвиг еще в лицее приходил в восторг от письменного слога Марии Алексеевны, от ее сильной, простой русской речи. В 1806 г. Мария Алексеевна купила под Москвою сельцо Захарово, — там Пушкины проводили у нее летнее время.


ВАСИЛИЙ ЛЬВОВИЧ ПУШКИН
(1767—1830)

Дядя поэта и сам поэт. Как и брат его Сергей, Василий Львович был богат, владел большим количеством крепостных душ; как брат, совершенно не заботился об управлении имениями и беззаботно проживал доходы, идя к полному разорению. Получил внешне блестящее образование, прекрасно говорил по-французски, знал латинский, немецкий, английский и итальянский языки. В молодости служил в Петербурге в лейб-гвардии Измайловском полку, но очень недолго. В 1797 г. вышел в отставку и поселился в Москве. Там женился на красавице Кап.М.Вышеславцевой, однако вскоре разъехался, а потом и развелся с нею и сошелся с «вольноотпущенною девкой», — должно быть, тою самою Анной Николаевной Ворожейкиной, с которой Вас. Львович прожил всю остальную жизнь и от которой имел «незаконных» детей. Василий Львович блистал в салонах, был душою общества, был неистощим в каламбурах, остротах и тонких шутках. 1803—1804 годы провел он за границей, главным образом в Париже, и вывез оттуда богатейшую библиотеку. Когда он воротился из путешествия, рассказывает Вяземский, «Парижем от него так и веяло. Одет он был с парижской иголочки с головы до ног; прическа  la Titus — углаженная, умасленная древним маслом, huile antique. В простодушном самохвальстве давал он дамам обнюхивать голову свою». В непрерывных посещениях балов, раутов, обедов, литературных собраний, в участии в любительских спектаклях и шарадах проходила вся жизнь Василия Львовича. Под конец материальное состояние его значительно порасстроилось, порасстроилось и здоровье, он еле двигался от подагры, его мучившей, страдал сильною одышкою. Раз утром он поднялся с постели, добрался до шкапов огромной своей библиотеки, где книги стояли в три ряда, заслоняя друг друга, отыскал там Беранже и с этой ношей перешел на диван залы. Тут принялся он перелистывать любимого своего поэта, вздохнул тяжело и умер над французским песенником.
Печататься В.Л.Пушкин начал с 1793 г. Писал в стиле Дмитриева и Карамзина послания, элегии, басни, сказки, сатиры. Стих его гладок, однако большинство писаний — безнадежная середина, холодный набор рифм и размеренных строчек. Но однажды, в 1811 г., удалось ему написать юмористическую поэму «Опасный сосед». Начинается так:

Ох! Дайте отдохнуть и с силами собраться!
Что прибыли, друзья, пред вами запираться?
Я все перескажу. Буянов, мой сосед,
Имение свое проживший в восемь лет
С цыганками, с блядьми, в трактирах с плясунами,
Пришел ко мне вчера с небритыми усами,
Растрепанный, в пуху, в картузе с козырьком.
Пришел, — и понесло повсюду кабаком.

Следует сочный, яркий рассказ о посещении приятелями веселого дома и о скандале, там разыгравшемся. Печать поэма эта могла увидеть только в наше время, но разошлась она в тысячах списков и доставила автору большую славу. В заслугу В.Л.Пушкину нужно также поставить его деятельное участие в борьбе молодой литературы с литературными староверами, группировавшимися вокруг Шишкова; послания В.Пушкина к Жуковскому и Блудову сыграли в свое время значительную роль в этой борьбе.
Роста Василий Львович был небольшого, на жидких ногах — рыхлое туловище с выпячивающимся брюшком, нос кривой, волосы уже к тридцати годам сильно поредели, зубы тоже были плохие, при разговоре слюна летела на собеседника, так что друзья, слушая его, держались от него в некотором отдалении. Все это не мешало Василию Львовичу следовать за модой самозабвенно и даже жертвенно. Когда в 1801 г. приехал в Петербург дипломатическим агентом Бонапарта молодой красавец Дюрок, будущий великий маршал двора Наполеона, Василий Львович специально поехал в Петербург, чтобы поглядеть, как одевается Дюрок, пробыл столько времени, сколько нужно было, чтобы с ног до головы перерядиться, и всех изумил в Москве толстым и длинным жабо, коротким фраком и головою в мелких курчавых завитках, как баранья шерсть, что называлось тогда а ля Дюрок. Позже зять его Сонцов говорил, что у Василия Львовича есть в мире три привязанности: сестра его Анна Львовна, кн. Вяземский и однобортный фрак, который Василий Львович выкроил из старого сюртука по новомодному покрою фрака, привезенному в Москву щеголем Павлом Ржевским. Когда Василий Львович сочинял стихи, на него было умилительно глядеть. Вяземский, говоря о жизни в Италии, писал А.Тургеневу: «Просто блаженствуешь... Так живут на небесах; так живет Василий Львович, когда пишет стихи. Все в нем онемеет: только течет радостная слюна». Очень он любил и читать свои стихи и пользовался для этого каждым удобным случаем: то прочтет их восторженно, то несколькими тонами понизит свое чтение, то ухватится за первый попавшийся предлог и прочтет стихи свои как будто случайно. На вид был он почтенен, сановит и важен; но под наружностью этой скрывались совершенно исключительные наивность и легковерие. Был в восемнадцатом веке один такой французский писатель, Пуансине, отличавшийся легендарным легковерием. Однажды его уверили, что король хочет приблизить его ко двору и назначить «придворным экраном». Пуансине несколько дней сряду стоял перед пылающим камином и жарил себе икры, чтобы приучить себя к новой должности. Приятели, говоря о Василии Львовиче, постоянно вспоминают об этом Пуансине. Легковерие Василия Львовича служило предметом постоянной потехи для его друзей. Особенно отличались в издевательствах над ним дальний его родственник Алексей Михайлович Пушкин, известный острослов, и И.И.Дмитриев. Потехи эти вызвали однажды у Василия Львовича горький стих:

Их дружество почти на ненависть похоже!

Однажды обедали приятели у Василия Львовича. Московский почт-директор А.Я.Булгаков сообщил только что полученную из Петербурга весть, что молодой Александр Пушкин был приглашен Милорадовичем и получил жестокую головомойку за какие-то стихи, а Пушкин будто бы ответил так: «Я эти стихи знаю, вашему сиятельству не солгали; они точно написаны Пушкиным, только не мною, а Василием Львовичем Пушкиным, дядею моим». Василий Львович, как молнией оглушенный, растерянно стал поглядывать на всех и, наконец, сказал:
— Прежде всего я очень сомневаюсь, чтобы мой племянник мог сказать такую вещь, а... а если он это сказал, то граф Милорадович, надеюсь, ему не поверил. Ведь меня все знают, я не либерален; меня знает и И.И.Дмитриев, и Карамзин, я не пишу таких стихов.
— А Буянов [«Опасный сосед»]? — воскликнул Булгаков.
— Ну, что Буянов... Это только дурная шутка.
— Дурная — да! Но-о — не шутка!..
Василий Львович так перетрусил, что после этого боялся даже говорить о племяннике и на расспросы о нем отвечал:
— Я об нем ничего не знаю, и мы даже не переписываемся.
Отношение Александра Пушкина к дяде было двойное. В показном плане он осыпал его любезностями, в 1817 г. писал ему: «В письме вашем вы называли меня братом; но я не осмелился назвать вас этим именем, слишком для меня лестным:

Я не совсем еще рассудок потерял,
От рифм бакхических, шатаясь на Пегасе:
Я знаю сам себя, хоть рад, хотя не рад...
Нет, нет, вы мне совсем не брат:
Вы дядя мой и на Парнасе».

В стихотворении «Городок» (1814) Пушкин обращался к дяде: «И ты, замысловатый Буянова певец, в картинах столь богатый и вкуса образец». «Опасного соседа», впрочем, Пушкин всегда ценил и высказывал предположение, что потомство припишет эту поэмку ему. Буянова, как детище дяди, называл своим двоюродным братом и вывел его в «Евгении Онегине» на балу у Лариных в качестве одного из гостей:

Мой брат двоюродный Буянов
В пуху, в картузе с козырьком,
Как вам, конечно, он знаком.

В общем, однако, Пушкин ценил дядю разве только в самой ранней юности. Впоследствии он неизменно отзывался о нем с насмешкою и пренебрежением — и как о поэте, и как о человеке. В письмах его встречаем выражение: «посредственный, как Василий Львович». Из Кишинева Пушкин писал Вяземскому: «Дядя прислал мне свои стихотворения — я было хотел написать об них кое-что, да невозможно: он так глуп, что язык не повернется похвалить его». Когда умер [его дальний родственник] Ал.М.Пушкин, вместе с Дмитриевым всего злее издевавшийся над Василием Львовичем, Пушкин запрашивал Вяземского: «Какую песню из Беранже перевел дядя Василий Львович? Уж не «le bon Dieu» ли? Объяви ему за тайну, что его в том подозревают в Петербурге и что готовится уже следственная комиссия. Не худо уведомить его, что уже давно был бы он сослан, если бы не чрезвычайная известность его «Опасного соседа». Опасаются шума. — Как жаль, что умер Алексей Михайлович и что не видал я дядиной травли! Но Дмитриев жив, все еще не потеряно». И в 1830 г., будучи женихом, он сообщал Вяземскому: «Дядя Василий Львович плакал, узнав о моей помолвке. Он собирается на свадьбу подарить нам стихи. На днях он чуть не умер и чуть не ожил. Бог знает, чем и зачем он живет!»






II
В ЛИЦЕЕ.
НАЧАЛЬСТВО И ПРЕПОДАВАТЕЛИ

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ КУНИЦЫН
(1783—1841)

Из духовного звания; окончил тверскую семинарию, потом Педагогический институт в Петербурге, был командирован для усовершенствования за границу, слушал лекции в Геттингене и Париже.

Предисловие

Книга эта, представляя из себя самостоятельное целое, является в то же время дополнением к моей книге «Пушкин в жизни» и написана в том же плане. Задача ее — дать бытовые литературные портреты лиц, с которыми соприкасался в жизни Пушкин, иначе сказать — окружить Пушкина живыми людьми. В соответствии с этим главное внимание обращено на обрисовку личности каждого спутника и его житейских отношений к Пушкину, а через это — на характеристику быта, в окружении которого приходилось жить и творить Пушкину.
Большое иногда затруднение представляло распределение портретов по группам, и тут пришлось допустить некоторую долю произвольности. Например, выделены в отдельную группу писатели, с которыми имел общение Пушкин, но в группе этой нет Дельвига, Жуковского, Вяземского — они отнесены в группу друзей Пушкина. Я старался по возможности не разносить портрета частями в разные группы. Иногда, однако, приходилось делать исключение, — например, относительно некоторых лицейских товарищей Пушкина, с которыми он впоследствии приходил в частые и многообразные отношения. О лицейской их жизни рассказано в отделе о лицейских товарищах Пушкина, продолжение — в соответственных других группах. То же относительно членов «Арзамаса» и «Зеленой Лампы».

В.Вересаев
Январь 1934 г.


Даты жизни уточнены по книге Л.А.Черейского
«Пушкин и его окружение», Л., «Наука», 1989.