Я на мир взираю из-под столика.
Век двадцатый — век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем оно для современника печальнее…
 
«Парадоксальные строки Николая Глазкова отлично описывают мои ощущения от заканчивающегося 2014 года.
 
Россия, много лет привычно кочумавшая в классическом застое на уже привычной нефтяной халяве, внезапно вошла в острую фазу. Привет, как говорится, основоположникам: количество перешло в качество…
Олимпиада в Сочи закончилась зелеными крымскими человечками; от радости в зобу дыханье сперло. Да если бы только в зобу. Эйфорией перекрыло мозги.
Большая война не заставила себя ждать…
Жить в России стало невыносимо стыдно — или безумно радостно.
 
Когда в феврале я писал для "Ежедневного журнала" свой текст "Путин и девочка на коньках", я, конечно, не предполагал, что этот текст так сдетонирует наверху. Но я угадал сильнее, чем хотел бы: наши судеты случились не через два года после Олимпиады, а сразу…
Оттого, видать, их и разорвало там, что я случайно попал в больной нерв.
Тут-то и стало интересно (см. эпиграф из Глазкова).
 
Публицистические тексты я пишу больше четверти века; иногда даже собирал их в книги, — больше для коллекции. Но никогда еще, до этого, 2014 года, не было у меня ощущения, что я в режиме on-line описываю катастрофу, — пошагово, день за днем. Никогда я не чувствовал себя хроникером конца.
Нервно хохочущий пимен — зрелище на любителя, но мне почему-то кажется, что любители найдутся».