Содержание

К читателю 5
Предисловие 6

Порфирородное дитя 12
Классная комната и внешний мир 26
Первое большое горе 52
Новая эпоха 68
Подобие счастья 93
Тучи сгущаются 120
Легенда о Распутине 142
В хаосе 158
Горький хлеб изгнания 184
В Новом Свете на склоне дней 213
«Закат погас» 235
Эпилог 247

Приложения
«Анастасия» 261
Романовские деньги в Англии 268

Указатель имен 269

К читателям

Автор настоящей книги, господин Ян Воррес, убедил меня на закате моей жизни в том, что мой долг — как перед историей, так и перед собственной семьей — поведать о подлинных событиях, связанных с царствованием последнего представителя дома Романовых. Столь жесткая в отношении к членам моей семьи судьба, возможно, щадила меня столько лет, чтобы позволить нарушить молчание и защитить семью от стольких клевет и кривотолков, направленных против нее. Благодарю Всевышнего за то, что Он дал мне такую возможность на пороге смерти. Меня печалит лишь одно: я не увижу эту книгу опубликованной.
По причине многих недугов, одолевших меня на склоне лет, я лишена возможности написать эти мемуары лично. Свыше года в длительных беседах мы обсуждали всевозможные факты и события моей жизни с господином Ворресом, пользующимся полнейшим моим доверием. Я предоставила в его распоряжение все письма и фотографии, которые находились у меня, и сообщила ему все сведения, необходимые для создания настоящей книги.
Пусть эти страницы правдиво осветят два царствования дома Романовых, столь безжалостно искаженные слухами и «творениями» безответственных писателей. Пусть книга господина Ворреса даст возможность читающей публике произвести переоценку хотя бы некоторых лиц и событий, тесно связанных с одной из самых великих и трагических династий Европы.

Ее Императорское Высочество
великая княгиня Ольга Александровна
Канада, 1960

ПОРФИРОРОДНОЕ ДИТЯ


Весной 1865 года в Каннах собралось все семейство Романовых. Двадцатидвухлетний цесаревич Николай, старший сын и наследник царя Александра II — «надежда и утешение нашего народа», как писал поэт Тютчев, умирал от воспаления легких. Его нареченная, принцесса датская Дагмара, поспешила на юг Франции, чтобы застать жениха живым. По легенде, умирающий великий князь попросил, чтобы все, кроме его брата Александра и невесты, покинули его опочивальню. Что там произошло, знают лишь те, кто присутствовал, но, как утверждает легенда, Николай взял руки Александра и Дагмары и соединил их, положа себе на грудь. Год спустя молодой Александр (он родился в 1845 году) и принцесса из Дании обвенчались. (Похожее событие произошло в Англии двадцать семь лет спустя. Принцесса Мэй, нареченная герцога Кларенса, обручилась с его младшим братом принцем Георгом, будущим королем Георгом V, после внезапной кончины от пневмонии в 1892 году герцога Кларенса.)
Их супружеская жизнь, начавшаяся, казалось бы, не столь благоприятно, была счастливой. Цесаревич Александр, унаследовавший трон своего отца в 1881 году и ставший императором Александром III, проявил себя как добрый муж и отец и стал первым Романовым, в жизни которого требования двора никогда не отодвигали на второй план радости семейной жизни. В 1868 году у Александра и Дагмары, получившей при крещении православное имя Мария Федоровна, родился первенец, будущий император Николай II. Их второй сын, Александр, скончался в младенчестве. В 1871 году родился третий, Георгий. Следом за ним в 1875 году появилась на свет дочь Ксения, а в 1878 году еще один сын, Михаил. 1 июня 1882 года родилась и вторая дочь, Ольга.
1870-е годы были полны важных для России событий. В 1875 году, благодаря своей искусной внешней политике, Александру II удалось предотвратить очередной конфликт между Францией и Германией. Два года спустя император объявил войну Турции, в результате чего Балканский полуостров был навсегда освобожден от турецкого ига. За это и за отмену крепостного права в 1861 году Александр II был назван Царем-Освободителем. Но в самой империи положение оставалось далеко не безмятежным. Одна за другой появлялись революционные организации. За небольшим исключением все это были террористические организации, надеявшиеся добиться своих целей путем убийств. Погибли несколько преданных слуг престола. Множество покушений было совершено на самого императора, и одно из них завершилось убийством. 13 марта 1881 года император Александр II был убит в Санкт-Петербурге взрывом бомбы.
Отец Ольги, которому тогда было тридцать шесть лет, стал Александром III. Убийцы, в их числе девушка из знатной семьи, были схвачены, осуждены и публично повешены. Новый царь не мог позволить себе проявить снисходительность. В наследие ему досталась империя, израненная бунтами и беспорядками семидесятых годов.
Несмотря на принятые суровые меры, революционеры продолжали свою «деятельность», и Александр III, покинув Зимний дворец, переехал в Гатчину, находившуюся в сорока с лишним верстах к юго-западу от столицы. Там-то он и воспитывал свое потомство, оставляя Большой Гатчинский дворец на летние месяцы и поселяясь в небольшом дворце в Петергофе. Там и продолжал трудиться Александр III, «самый занятой человек России», как сказал о нем его двоюродный брат великий князь Александр Михайлович.
Несмотря на продолжавшиеся внутри империи настроения, в царствование Александра III Россия наслаждалась внешним миром. Сам участвовавший в Русско-турецкой войне 1877—1878 годов, царь называл всякую войну постыдной и говорил, что «все страны должны улаживать свои разногласия без единого выстрела».
Россия наслаждалась миром и получила возможность, какая еще никогда не предоставлялась ее народу, — наблю¬дать за семейной жизнью ее молодого царя.
В семействе Романовых еще не бывало такого: для Александра III узы брака были нерушимы, а дети являлись вершиной супружеского счастья. Царствование его продолжалось немногим более года, когда 1 июня 1882 года императрица Мария Федоровна разрешилась от бремени в Петергофе, произведя на свет дочь. Спустя несколько минут на всех колокольнях Петергофа ударили в колокола. Через час или около того сто один выстрел орудий, установленных на бастионах Петропавловской крепости в Петербурге, оповестил о событии жителей столицы. Помчались депеши по телеграфным проводам, в каждом большом и малом городе империи загремели орудийные залпы.
Девочка, окрещенная Ольгой, была хрупкая. По совету сестры, принцессы Уэльской, и руководствуясь примером свекрови, мать девочки решила взять в няни англичанку. Вскоре из Англии прибыла Элизабет Франклин, которая привезла с собой целый чемодан, набитый накрахмаленными чепцами и передниками.
— Няня, — говорила мне великая княгиня, — в течение всего моего детства была для меня защитницей и советчицей, а впоследствии и верной подругой. Даже не представляю себе, что бы я без нее делала. Именно она помогла мне пережить тот хаос, который царил в годы революции. Она была женщиной толковой, храброй, тактичной; хотя она выполняла обязанности моей няни, но ее влияние испытывали на себе и мои братья и сестра.
Слово «защитница», которое употребила великая княгиня в отношении миссис Франклин, имеет особый смысл. Естественно, дети монарха ограждались от всяких случайностей, но обязанности миссис Франклин были иного рода. Она была непререкаемым авторитетом в детской, но под ее началом было множество помощниц, а русская прислуга отличалась болтливостью. Даже в лучшие дома проникают сплетни, императорские дворцы не являлись исключением. То, что леденящие кровь рассказы о бесчинствах революционеров доходили до ушей маленькой Ольги, очевидно из ее рассказов о катастрофе в Борках. Неосведомленность миссис Франклин о тогдашней ситуации в России сослужила ей в данном случае хорошую службу, позволив наилучшим образом успокоить ребенка.
О роскоши и богатстве, якобы окружавших Романовых в их повседневной жизни, написано много небылиц. Конечно же, императорский двор блистал, однако это великолепие не распространялось на детские апартаменты. Еще в 1922 году можно было видеть превращенные в музей комнаты, в которых жили царские дети в Зимнем дворце в Петербурге, в Царском Селе, Гатчине и Петергофе. Спали они на походных кроватях с волосяными матрасами, подложив под голову тощую подушку. На полу — скромный ковер. Ни кресел, ни диванов. Венские стулья с прямыми спинками и плетеными сиденьями, самые обыкновенные столы и этажерки для книг и игрушек — вот и вся обстановка. Единственное, что украшало детскую, — это красный угол, где икона Божией Матери с младенцем была усыпана жемчугом и другими драгоценными камнями. Пища была весьма скромной. Со времени царствования Александра II его женой, императрицей Марией Александровной, бабушкой Ольги, были введены английские обычаи: овсяная каша на завтрак, холодные ванны и много свежего воздуха.
Ольга была младшей в семье: брат Михаил был на четыре года старше нее; однако она не страдала от одиночества. Оба старших брата, Николай и Георгий, сестра Ксения и, разумеется, Михаил имели свободный доступ в детскую, — при условии абсолютного повиновения миссис Франклин.
Гатчина, расположенная в сорока с лишком километрах от Петербурга и не слишком далеко от Царского Села, была любимой резиденцией императора Александра III. Великая княгиня Ольга Александровна тоже предпочитала ее всем остальным царским владениям. Именно там прошла большая часть ее детства. В Гатчинском дворце насчитывалось 900 комнат. Он представлял собой два огромных каре, соединенных между собой украшенной пилястрами вогнутой многоэтажной галереей и башнями, которые возвышались по углам каре. В галереях хранились богатые коллекции предметов искусства. В Китайской галерее помещались бесценные изделия из фарфора и агата, собранные прежними монархами. Чесменская галерея была названа так в честь победы русского флота над турками в Чесменской бухте в 1768 году.
В отличие от Эрмитажа, галереи Гатчинского дворца в ту пору не были открыты для публики, и ничто не мешало царским детям заходить туда, особенно в ненастные дни.
— До чего же нам было весело! — вспоминала великая княгиня. — Китайская галерея была идеальным местом для игры в прятки! Мы частенько прятались за какую-нибудь китайскую вазу. Их было там так много, некоторые из них были вдвое больше нас. Думаю, цена их была огромна, но не помню случая, чтобы кто-нибудь из нас хотя бы что-нибудь разбил.
За дворцом простирался огромный парк с рекой и искусственными озерами, выкопанными еще в середине XVIII столетия. На некотором расстоянии от одного из каре находились конюшни и псарни, представлявшие собой особый мир, населенный грумами, конюхами, псарями и другими служащими. На плацу перед двумя полуциркулями возвышалась бронзовая скульптура императора Павла I.
Гатчина принадлежала семье Орловых: Екатерина II подарила ее своему фавориту Григорию Орлову, в придачу к нескольким тысячам десятин земли, и он построил там замок. После смерти князя Григория Орлова императрица выкупила Гатчину у его наследников за полтора миллиона рублей и подарила ее своему сыну Павлу Петровичу, который увеличил дворец до нынешних размеров и превратил город в крохотный Потсдам. Александр III был первым императором, который жил в Гатчинском дворце после убийства императора Павла I в 1801 году. Павел I, единственный сын Екатерины Великой и прапрадед Ольги, был беспокойным призраком: тень его видели в Михайловском замке, в Зимнем дворце, появлялся он и в Гатчинском Большом дворце, особенно в своей спальне. Его опочивальня, находившаяся в одной из башен, по словам великой княгини, сохранялась в таком же виде, в каком она была при жизни императора. Все слуги утверждали, будто видели призрак Павла I.
— Сама я его не видела ни разу, — говорила великая княгиня, — и это меня очень огорчало. Вопреки всему, что о нем говорилось, император Павел I казался мне симпатичным человеком, и мне так хотелось тогда встретить его.
Это было весьма оригинальное суждение о несчастном императоре, едва ли обладавшем располагавшими к себе качествами. Великая княгиня, по-видимому, была единственным членом семьи, который с такой симпатией отзывался о своем предке, обладавшем тиранической и подозрительной натурой, отчего часть современников считала его безумцем.
Каждый уголок Гатчины напоминал о былом величии России под скипетром Романовых. Подвиги русских солдат и моряков во время царствования Петра Великого, императриц Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины Великой и Александра I были запечатлены на гобеленах, картинах и гравюрах. Настоящие уроки истории начались для Ольги Александровны позже, но чувством родины она, по-видимому, прониклась с самого раннего детства.
В Гатчине было множество слуг. По словам великой княгини, их насчитывалось свыше пяти тысяч. В их числе были те, кто работал на конюшнях, на фермах, в садах и парках, но вполне возможно, что память изменяла великой княгине. Императору Александру III приходилось заботиться о многом. На его попечении находились Гатчина, Петергоф, два больших дворца в Царском Селе, Аничков и Зимний дворец в Петербурге и Ливадия в Крыму. Император Николай II, брат Ольги Александровны, имел на попечении семь дворцов (в царствование Николая II Аничков дворец служил резиденцией императрице-матери Марии Федоровне), и общее количество прислуги, присматривавшей за ними, редко превышало пятнадцать тысяч человек. Вряд ли треть этого количества обслуживала одну лишь Гатчину.
Тем не менее, императорской семье служило множество народа. Служащих тщательно отбирали. Многие происходили из семейств, в течение многих поколений служивших дому Романовых.
Одним из таких примеров является семья Поповых. Попов, крестьянин Новгородской губернии, был доверенным слугой Екатерины II, единственным человеком из всей прислуги, которому разрешалось производить уборку в кабинете императрицы. Его сын, внук и правнук служили императору Александру I, Николаю I и Александру II. Вполне вероятно, что кто-то из позднейшего потомства Попова служил царской семье и в то время, когда великая княжна еще была ребенком и молодой девушкой.
Многих слуг царские дети знали не только по имени. Уважение, безупречная служба и привязанность с одной стороны и забота и любовь с другой связывали детей и прислугу. В числе прислуги были не только русские, но также греки, негры, финны, черкесы и представители других национальностей. У матери маленькой Ольги служили абиссинцы, носившие шитые золотом черные куртки и белые штаны.
Эти люди были всей душой преданы царской семье. И тем не менее сплетням не было конца.
— Не думаю, чтобы они подслушивали наши разговоры, — говорила великая княгиня, — но о нас они знали гораздо больше, чем мы сами. Когда я была совсем маленькой, несмотря на бдительность Нана (няни миссис Франклин), в детские комнаты еще до завтрака успевали просочиться новейшие сплетни. Я узнавала о последних выходках моих братьев и о наказаниях, последовавших за ними, о том, что у сестры насморк, что папа отправляется принимать парад, а мама дает званый обед, каких гостей ждут во дворце.
В Большом Гатчинском дворце было девятьсот комнат, целая армия слуг и лакеев, огромный парк. Однако, если не считать придворных приемов, под его крышей не было места помпезности. Отец Ольги, император всея Руси, вставал в семь утра, умывался холодной водой, облачался в простецкую одежду, сам варил кофе в стеклянном кофейнике и наполнял тарелку сушками. Прислугу он никогда не беспокоил. После завтрака он садился за свой стол и принимался за работу. Некоторое время спустя к нему приходила жена, два лакея вносили небольшой столик. Муж и жена завтракали вместе. На завтрак они ели крутые яйца и ржаной хлеб с маслом.
Нарушал ли кто-нибудь их покой? Именно в этот момент в кабинете появлялась маленькая дочурка. Окончив завтрак, государыня уходила, но крохотная царевна оставалась с отцом.
Детские комнаты Ольги располагались рядом с рабочим кабинетом императора. Их было четыре: спальня Ольги, спальня миссис Франклин, гостиная и столовая. Крохотным этим королевством безраздельно управляла Нана, и все лакеи и слуги должны были ей повиноваться. В особенности это касалось приготовления пищи для маленькой Ольги.
— Все мы питались очень просто, — рассказывала мне великая княгиня. — К чаю подавали варенье, хлеб с маслом и английское печенье. Пирожные мы видели очень редко. Мне нравилось, как варят нам кашу, — должно быть, это Нана научила поваров, как надо ее готовить. На обед чаще всего подавали бараньи котлеты с зеленым горошком и запеченным картофелем, иногда ростбиф. Но даже Нана не могла меня заставить полюбить это блюдо, в особенности, когда мясо было не дожарено! Однако всех нас воспитывали одинаково: ели мы все, что нам давали.
В годы раннего детства великой княжны самые увлекательные минуты бывали после завтрака, когда миссис Франклин приводила свою питомицу в кабинет императора. Маленькая Ольга тотчас забиралась под рабочий стол отца и тихонько сидела там, прижавшись к крупной овчарке по имени Камчатка. Сидела до тех пор, пока родители не заканчивали свой завтрак.
— Отец был для меня всем. Как бы ни был он занят своей работой, он ежедневно уделял мне эти полчаса. Когда я подросла, у меня появилось больше привилегий. Помню тот день, когда мне было впервые позволено поставить императорскую печать на один из больших конвертов, лежавших стопками на столе. Печать была из золота и хрусталя и очень тяжелая, но какую гордость и восторг испытывала я в то утро. Я была потрясена тем объемом работы, которую папа приходилось выполнять изо дня в день. Думаю, царь был самым великим тружеником на всей земле. Он давал аудиенции, устраивал государственные приемы. Каждый день на стол перед ним ложились кипы указов, приказов, донесений, которые ему следовало прочитать и подписать. Сколько раз папа возмущенно писал на полях документов: «Болваны! Дураки! Ну что за скотина!»
Иногда император отпирал особый ящичек в своем письменном столе и, радостно поблескивая глазами, доставал оттуда свои «сокровища» и показывал их любимой дочке. Сокровища представляли собой коллекцию миниатюрных животных из фарфора и стекла.
— А однажды папа показал мне старинный альбом с восхитительными рисунками, изображающими придуманный город под названием Мопсополь, в котором живут мопсы. Показал тайком, и я была в восторге от того, что отец поделился со мной секретами своего детства. (Альбом с рисунками Мопсополя представлял собой совместное
произведение Александра III и его старшего брата Николая. У жителей города были лица, похожие на морды мопсов. Поскольку у обоих великих князей было, очевидно, достаточно тонкости и вкуса, чтобы не сделать свою сатиру слишком уж очевидной, они предпочли вместо бульдогов изобразить мопсов. Рисунки относятся к 1856 году, когда Александру III, тогда еще великому князю, было одиннадцать лет и когда результаты Крымской войны ожесточили россиян против Великобритании и Франции.)
Слушая воспоминания великой княгини о ее раннем детстве, я был поражен одним обстоятельством: на первом плане у маленькой Ольги были император, Нана, братья и сестра, за ними — целый сонм слуг, солдат, моряков и разных простолюдинов. Но о своей матери великая княгиня говорила очень мало. Доверительные беседы с отцом начинались лишь после того, как императрица уходила. Огромный дворец был постоянно наполнен придворным штатом, но детские воспоминания Ольги не сохранили никаких впечатлений от этих людей. Должно быть, перед глазами маленькой девочки проходили целые вереницы представителей иностранных владетельных домов, фрейлин, камергеров, шталмейстеров. Всех их она видела часто. Должно быть, и слышала о них. Но для маленькой царевны теплые моменты повседневной жизни значили больше, чем пышное великолепие двора. Воспоминания об утренних встречах с отцом ярким светом освещали до конца ее жизненный путь.
— Отец обладал силой Геркулеса, но он никогда не показывал ее в присутствии посторонних. Он говорил, что может согнуть подкову и связать в узел ложку, но не смеет делать это, чтобы не вызвать гнев мамы. Однажды у себя в кабинете он согнул, а затем разогнул железную кочергу. Помню, как он поглядывал на дверь, опасаясь, как бы кто-то не вошел!
Ранней осенью 1888 года Ольга впервые покинула дорогую ей Гатчину. Вся императорская семья собиралась ехать на Кавказ. В октябре она должна была вернуться назад.
29 октября длинный царский поезд шел полным ходом к Харькову. Великая княгиня помнила: день был пасмурный, шел мокрый снег. Около часу дня поезд подъезжал к небольшой станции Борки. Император, императрица и четверо их детей обедали в столовом вагоне. Старый дворецкий, которого звали Лев, вносил пудинг. Неожиданно поезд резко покачнулся, затем еще раз. Все упали на пол. Секунду или две спустя столовый вагон разорвался, как консервная банка. Тяжелая железная крыша провалилась вниз, не достав каких-то нескольких сантиметров до голов пассажиров. Все очутились на толстом ковре, упавшем на полотно: взрывом отрезало колеса и пол вагона. Первым из-под рухнувшей крыши вылез император. После этого он приподнял ее, дав возможность пассажирам выбраться из-под обломков. Это был поистине подвиг Геркулеса, за который ему пришлось потом заплатить дорогой ценой, хотя в то время этого еще никто не знал.
Миссис Франклин и маленькая Ольга находились в детском вагоне, находившемся сразу за столовым вагоном. Они ждали пудинга, но так и не дождались.
— Хорошо помню, как при первом же ударе со стола упали две вазы из розового стекла и разбились вдребезги. Я испугалась. Нана посадила меня к себе на колени и обняла. — Послышался новый удар, и на них обеих упал какой-то тяжелый предмет. — Потом я почувствовала, что прижимаюсь лицом к мокрой земле...
Ольге показалось, что она совсем одна. Сила второго взрыва была так велика, что ее выбросило из вагона, превратившегося в груду обломков. Она покатилась вниз по крутой насыпи, и ее охватил страх. Кругом бушевал ад. Некоторые вагоны, находившиеся сзади, продолжали двигаться, сталкиваясь с передними, и падали на бок. Оглушительный лязг железа, ударяющегося о железо, крики раненых еще больше напугали и без того перепуганную шестилетнюю девочку. Она забыла и про родителей, и про Нана. Ей хотелось одного — убежать подальше от ужасной картины, которую она увидела. И она бросилась бежать куда глаза глядят. Один лакей, которого звали Кондратьев, кинулся за нею вслед и поднял ее на руки.
— Я так перепугалась, что исцарапала бедняге лицо, — призналась великая княгиня.
Из рук лакея она перешла в отцовские руки, и он отнес дочь в один из немногих уцелевших вагонов. Там уже лежала миссис Франклин, у которой были сломаны два ребра и серьезно повреждены внутренние органы. Дети остались в вагоне одни, в то время как император и императрица, а также все члены свиты, не получившие увечий, стали помогать лейб-медику. Они ухаживали за ранеными и умирающими, которые лежали на земле возле огромных костров, разведенных, чтобы согреться.
— Позднее я слышала, — вспоминает великая княгиня, — что мама вела себя как героиня, помогая доктору как настоящая сестра милосердия.
Так оно и было на самом деле. Убедившись, что муж и дети живы и здоровы, Мария Федоровна совсем забыла о себе. Руки и ноги у нее были изрезаны осколками битого стекла, все тело в синяках, но она упорно твердила, что с нею все в порядке. Приказав принести личный багаж, она принялась резать свои сорочки на бинты, чтобы перевязать как можно больше раненых. Наконец из Харькова прибыл вспомогательный поезд. Несмотря на усталость, ни император, ни императрица не захотели сесть в него, прежде чем были посажены все раненые, а убитые, пристойно убранные, погружены в поезд. Число пострадавших составило двести восемьдесят один человек, в том числе двадцать один убитый.
Железнодорожная катастрофа в Борках явилась поистине трагической вехой в жизни великой княгини. Причина катастрофы так и не была установлена следствием. Все были уверены, что крушение произошло из-за халатности Железнодорожного полка, в обязанности которого входило обеспечивать безопасность императорских поездов, и что в железнодорожном полотне находились две бомбы. По слухам, руководитель террористической группы сам был убит при взрыве, но доказать это не удалось.
Сама великая княгиня была склонна полагать, что катастрофа произошла вследствие того, что поезд наехал на поврежденный участок пути. Однако ее же собственные слова не подтверждали этой теории:
— Мне было всего шесть лет, но я почувствовала, что над нами нависла непонятная угроза. Много лет спустя кто-то мне рассказывал, что когда я кинулась бежать от обломков, то все время кричала: «Теперь они придут и убьют нас всех!» Это вполне вероятно. Я была слишком мала, чтобы что-то знать о революционерах. «Они» имело собирательное значение, слово это обозначало какого-то неведомого врага.
Многие из свиты погибли или стали калеками на всю жизнь. В числе убитых оказался граф Шереметев, командир казачьего конвоя и личный друг императора. Камчатка, любимая собака императора, была раздавлена обломком провалившейся крыши. К боли утраты примешивалось неосязаемое, но жуткое ощущение опасности. Тот хмурый октябрьский день положил конец счастливому, беззаботному детству, в память девочки врезался снежный ландшафт, усеянный обломками императорского поезда и черными и алыми пятнами. Шестилетняя великая княжна вряд ли смогла подыскать слова, чтобы выразить те чувства, которые она тогда испытывала, но инстинктивно она понимала гораздо больше, чем должен понимать ребенок в столь нежном возрасте и столь надежно защищенный от внешних опасностей. Пониманию этому способствовало серьезное выражение, которое она не раз видела на лице отца, и озабоченный взгляд матери.
Родители Ольги видели, как умирал император Александр II. Видели его изувеченное тело: результат взрыва бомбы, брошенной террористом в государя, когда он возвращался во дворец после одного богоугодного дела милосердия и утешения. Покушение было совершено среди бела дня в марте 1881 года, взрывом первой бомбы ранило нескольких казаков конвоя и прохожих. Экипаж императора был сильно поврежден, но сам он не пострадал. Не думая о собственной безопасности, Александр II вышел из кареты, чтобы помочь раненым. Когда он повернулся к саням своего адъютанта, была брошена вторая бомба, взрывом которой было убито десять человек и ранено четырнадцать.
У Александра III было мало иллюзий, но он продолжал появляться на людях, хотя прекрасно понимал, что даже при соблюдении самых строгих полицейских мер всегда остается место случаю.
В Гатчине, куда вернулась императорская семья, жизнь шла по заведенному распорядку, но маленькая Ольга знала, что все для нее изменилось.
— Именно тогда я стала бояться темноты, — призналась мне великая княгиня.
Она стала избегать темных углов в галереях и коридорах и впервые в жизни поняла, почему вдоль парковой ограды разъезжают конные полицейские. Поздним вечером можно было видеть, как подпрыгивают фонарики, привязанные к шеям их лошадей. Ей также стало понятно, почему знаменитый полк Синих кирасир был расквартирован неподалеку от Большого Гатчинского дворца. Кроме того, царя охранял Сводный полк, состоявший из представителей всех гвардейских полков. Казармы его также находились в Гатчине. У великой княжны была такая натура, что ко всем военным, охранявшим их семью, она стала относиться как к своим друзьям. Их присутствие как бы исцелило в какой-то степени раны, полученные ею в Борках.
— Я подружилась с очень многими из них, — рассказывала великая княгиня. — До чего же было весело, когда мы с Михаилом убегали к ним в казармы и слушали их песни. Мама строго-настрого запрещала нам такие проделки — так же, как и Нана, — но когда они нам удавались, мы чувствовали, будто что-то приобрели. Солдаты играли с нами в разные игры, подбрасывали нас в воздух. Хотя это были простые крестьяне, они никогда не позволяли себе никаких грубостей. Я чувствовала себя в безопасности, находясь в их обществе. После крушения в Борках я впервые обратила внимание на то, что у входа в наши апартаменты в Гатчинском дворце дежурят казаки императорского конвоя. Слыша, как они на цыпочках проходят мимо моей двери в своих мягких кожаных чувяках, я засыпала с удивительным чувством безопасности. Все они были великаны, как на подбор, и я ощущала себя одним из персонажей «Путешествий Гулливера».
Солдаты и матросы (река и многочисленные озера Гатчины находились в ведении Адмиралтейства) были настоящими друзьями императорских детей. Но были и такие люди, которых присутствие их раздражало: детективы в штатском встречались на каждом шагу, и никто не мог укрыться от их внимания. Зимой 1888—1889 годов маленькая Ольга впервые осознала их назначение.
— Полагаю, присутствие их было необходимо, но отец не мог их терпеть, они всем бросались в глаза. Мы дали им прозвище «ботаников», потому что они то и дело выглядывали из-за деревьев и кустарников.
Маленькой Ольге не было и семи. Она ни разу не появлялась в обществе. Великолепные приемы, устраиваемые ее родителями в Петербурге и Гатчине, для нее ничего не значили. Она обитала в своем собственном мире — хорошо налаженном мире детских апартаментов, рабочего кабинета отца, дворцовых галерей и парка. Однако на эту пронизанную солнцем простую жизнь под мудрым присмотром няни-англичанки уже начала ложиться тень. Она появлялась и исчезала, чтобы возвращаться вновь и вновь.

Именной указатель

Аксель — 207
Александр I — 27, 41, 122, 249
Александр II — 12, 13, 23, 24, 27, 248
Александр III — 12—21, 24, 29, 32, 33, 38, 42, 45, 48, 49, 52, 55, 60, 63—67, 120, 121, 139, 256
Александр Михайлович — 13, 52, 56, 57, 78, 99, 125, 161, 165—169, 171, 188, 197, 198, 251
Александр Петрович — 92
Александра Английская — 49, 50, 65, 67, 136, 137, 196
Александра Федоровна — 30, 41, 44, 51, 56, 62, 69, 70—73, 79, 83, 105, 109, 113, 138, 139, 151, 154, 160, 194
Алексей Александрович — 123
Алексей Михайлович — 106
Алексей Николаевич — 115, 152, 153
Анастасия Николаевна — 83, 112, 114—119, 190, 192—195
Анастасия Черногорская — 123, 145
Андерсон — 190—194, 220
Андрей Владимирович — 104, 125
Андруп — 186
Армстронг — 208
Астор — 134
Афиногор — 244

Баздырев — 232
Барк — 199—201
Болен — 37
Борис Владимирович — 104, 125
Брасова — см. Шереметьевская
Бриссак — 96
Брусилов —254
Буксгевден — 191
Бьюкенен — 260

Виктория (королева) — 45, 46, 51
Виктория (принцесса) — 50
Виктория-Мелита Гессенская — 124
Вильгельм II — 139
Вильсон — 252
Владимир Александрович — 42, 55, 65, 120, 124, 128
Владимир Кириллович — 258, 259
Власов — 255
Воронцов — 116
Воронцова — 81—83
Вульферт — 124
Вырубова — 146, 152

Георг V — 12, 50, 186
Георг VI — 250
Георг Греческий — 46
Георгий Александрович — 12, 15, 27, 34, 61, 63, 68, 84, 85, 260
Георгий Михайлович — 52
Голицына — 72
Голицыны — 82
Громова — 114, 203
Грюнвальд — 36
Гужон — 168
Гурко — 164

Дадиани — 100, 101
Деникин — 178, 179, 253
Джеймс — 90, 91, 110, 180
Дмитрий Константинович — 52
Догерти — 215
Долгорукая — 102

Евгения Ольденбургская — 87, 88, 92
Екатерина II — 16, 42, 98, 248, 249
Елена Черногорская — 188
Елизавета Федоровна — 79, 156, 175

Жильяр — 191
Жуковский В. — 27
Жуковский П. — 81

Задорожный — 172
Захарьин — 60
Зинаида Дмитриевна — 123

Иванов — 158
Ингер — 113
Иоанн Кронштадтский — 62, 145
Иоанн Шаховской — 243
Ирэн Прусская — 190

Кабюссю — 37
Камерон — 42
Кирилл Владимирович — 124, 125, 199
Клейнмихель — 103
Клемансо — 251
Кнопп — 37
Колчак — 253
Колчев — 199
Кольб — 151, 152
Коннаутские — 76
Константин Павлович — 41, 122
Коссиковская — 80, 81
Кочубей — 53, 54
Крейтон — 215, 216, 229
Ксения Александровна — 12, 15, 37, 38, 56, 57, 68, 83, 109, 135, 167, 171, 188, 191, 241
Куликовские — 212
Куликовский Г. — 204, 212
Куликовский Н. — 109, 111, 160, 163, 169, 189, 198, 203, 210, 214, 229, 235, 236
Куликовский Т. — 205, 212
Кутепов — 177, 178
Кутузовы — 81

Лагарп — 27
Лейден — 60
Лейхтенбергские — 41
Ленин — 253
Ловицкая — 122
Лопухина — 122

Мамонтов — 124
Марина Владимировна — 231
Мария (румынская королева) — 193
Мария Александровна — 15
Мария Александровна Эдинбург¬ская — 41, 45
Мария Милославская — 106
Мария Николаевна — 83, 113, 130
Мария Павловна — 42, 55, 112, 121, 181
Мария Федоровна — 12, 14, 22, 34—36, 49, 50, 54, 55, 70—72, 79—82, 86, 88, 94, 95, 137, 156, 165, 169, 171, 173, 174, 176, 185—189, 196—198
Мартемьяновы — 242, 243
Маунтбаттен — 236
Милица Николаевна — 145
Мимка (горничная) — 166, 168, 203, 211, 213, 214, 217, 228, 229
Михаил Александрович — 12, 15, 26, 28, 36, 48, 68, 91, 95, 101, 109, 124, 125, 135, 164
Михаил Михайлович — 122
Михаил Павлович — 41
Мэй — 12, 202

Нечаевы-Мальцевы — 102, 103
Николай I — 12, 41, 44
Николай II — 12, 15, 17, 27, 30, 44, 48, 50, 65, 69, 73, 79, 83, 88, 98, 100, 105, 113, 121, 125, 127, 128, 135, 136, 139, 154, 155, 162, 164, 195
Николай Михайлович — 52, 133
Николай Николаевич — 123, 128, 159, 167, 169

Оболенские — 82
Одинцов — 231, 232
Ольга Константиновна — 45, 46, 61, 187
Ольга Николаевна — 83
Омар — 85, 86
Орландо — 252
Орлов — 16
Орловы-Давыдовы — 102
Орчард — 69, 112

Павел I — 16, 17, 41
Павел Александрович — 123
Палеолог — 144
Петр I — 42, 108, 122, 248, 249
Петр Михайлович — 52
Петр Николаевич — 145, 169
Петр Ольденбургский — 86—89, 92, 94, 97, 110, 112, 117, 135
Пикок — 200, 201, 208, 209
Пистолькорс — 123
Победоносцев — 32
Позье — 97
Понсонби — 47, 186, 199, 201
Попов — 17, 18
Пуанкаре —140

Расмуссен — 202, 203
Распутин Г. — 142—157
Родзевич — 96
Родзивилл — см. Кольб
Розанов — 114

Самарин — 155
Серафим Саровский — 129, 130
Сергей Александрович — 65, 78, 128
Скляров — 132
Степанов — 34
Столыпин — 132 —134
Сципион — 37

Татьяна Николаевна — 83
Теглева — 191
Торби — 122
Тормейс — 27
Троицкий — 28
Троцкий — 156, 253

Федоров — 152
Филипп Греческий — 187
Фишер — 137, 183
Франклин — 14, 15, 43, 52, 63, 68, 80, 81, 139

Хит — 27
Хоуп — 180
Христиан IX — 28, 46, 184
Христиан X — 184, 186, 187, 188, 197, 199

Цале — 191

Чайковская — см. Андерсон
Черевин — 31, 32

Шереметев — 23
Шереметьевская — 102, 124, 125
Штюрмер — 155

Эдуард VII — 50, 65, 90, 136, 137, 139, 260
Эрнст Эдинбургский — 62

Юденич — 253
Юлия Саксен-Кобург-Готская — 122
Юрьевская — см. Шереметьевская
Юсупова — 102
Юсуповы — 167

Ячик — 177,178

Злополучная княгиня

18.08.2003

Автор: Фаина Гримберг
Источник: Книжное обозрение

Воспоминания, записанные со слов младшей дочери Александра III, представляют собой типичное «захаровское» издание: справочного аппарата нет и в помине, переводчик с английского не указан (однако оригинальное название и выходные данные первого, лондонского издания 1964 года аккуратно приведены). Читателя уведомляют, что перед ним «издание новой редакции перевода». В таком случае «старая редакция перевода» – это, наверное, та, которая несколько лет тому назад увидела свет в издательстве «Терра»... А впрочем, если на все это не обращать внимания, изложенные неким Яном Ворресом воспоминания Ольги Александровны Романовой весьма любопытны. Прежде всего, автор, то есть Воррес, относится к своей «героине» совершенно критически. Так, выясняется, что наставники дочери предпоследнего российского императора «преподавали ей, весьма посредственно, гуманитарные и иные дисциплины». И вот что из этого вышло: «За всю жизнь она не нашла ни времени, ни возможностей всерьез заняться чтением. Ее нельзя было назвать интеллектуалкой. Она так и не научилась пространно рассуждать о какой-либо проблеме». И что же, в таком случае, интересного в жизни и судьбе подобной дюжинной личности? А то, что она являлась представительницей династии, правившей огромным государством, державой, раскинувшейся, как говорится, на просторах Европы и Азии. Жизнь и судьба вполне заурядной женщины, Ольги Александровны Романовой, – неотъемлемая частица жизни и судьбы династии Романовых – династии авантюрной и злополучной. В «Казаках» Толстого дядя Ерошка жалеет Оленина, такого «нелюбимого». Династия Романовых была именно «нелюбимой» в своей стране, в особенности семейства двух последних императоров – Александра III и Николая II. Ольга Александровна ощутила эту роковую нелюбовь с детства. Во время крушения царского поезда на станции Борки шестилетняя девочка кричит в ужасе: «Теперь они придут и убьют всех нас!». Романовы жили в атмосфере нелюбви, всеобщего презрения. Ольга Александровна – о рабочих и крестьянах: «Было впечатление, что они нас ненавидят». Народная ненависть к Романовым достигла некоего предела. Даже Ольгу Александровну, молодую женщину, не игравшую никакой роли в политике, бывшую замужем за человеком, не принадлежавшем к аристократии, пытались убить! Революция 1917 года и последовавшие события высвечивали все ярче трагическое одиночество Романовых. Ольга Александровна отнюдь не пытается приукрашивать действительность. Ее бесхитростные воспоминания не оставляют сомнений: вся страна была против Романовых, большевики победили именно вследствие народной поддержки... Растрепанная, в затрапезной одежде, сопровождаемая растерявшимся мужем, прижимая к груди двоих детей, «царская сестра» покидает родину, ставшую чужбиной. Ольгу Александровну и ее семью приютила Дания, родина ее бабки, Марии Федоровны, Дагмары. Однако мировая война готовит злополучной представительнице злополучной династии новые испытания. Романовы всегда проявляли склонность к реакционным, крайне правым убеждениям; восприняла эту склонность и Ольга Александровна. В то время как датский король, ее родственник, был арестован за отказ сотрудничать с фашистами-оккупантами, она открыто принимает в своем доме немецких военных чинов и русских эмигрантов-коллаборационистов. Естественно, после войны она с мужем и сыновьями снова вынуждена бежать, на этот раз – в Канаду... Ольга Александровна была заурядным человеком, автоматически воспринявшим все предрассудки и пороки своего династического гнезда. Но она обладала и здравым смыслом: она понимала, что история династии Романовых завершилась безвозвратно.