ПИСЬМО 1......................................................................................................7
ПИСЬМО 2. Как мне не хочется, чтобы ты взрослела...............9
ПИСЬМО 3. Не будь как все................................................................ 14
ПИСЬМО 4. Почему важно скрываться,
обманывать и лукавить.................................................................... 19
ПИСЬМО 5. Что случилось на мосту.............................................. 28
ПИСЬМО 6. Что такое женский кризис среднего возраста.... 37
ПИСЬМО 7. Как женщины умеют выживать ................................ 41
ПИСЬМО 8. Где надо повесить зеркало........................................ 47
ПИСЬМО 9. Почему быть «лахудрой» —
это так сексуально............................................................................ 50
ПИСЬМО 10. Что самое главное в женщине................................ 55
ПИСЬМО 11. Зачем женщине сумка?............................................... 62
ПИСЬМО 12. От каких мужчин надо бежать................................ 67
ПИСЬМО 13. Если у него нет чувства юмора............................. 70
ПИСЬМО 14. Если он скуп.................................................................. 73
ПИСЬМО 15. Если он дико ревнив................................................... 80
ПИСЬМО 16. Если он не готов на уступки................................... 84
ПИСЬМО 17. Женщина ничего не должна..................................... 88
ПИСЬМО 18. Почему влюбленных надо
сажать на карантин........................................................................... 92
ПИСЬМО 19. Что я думаю о феминизме...................................... 95
ПИСЬМО 20. Два важных правила
обращения с мужчиной.................................................................. 101
ПИСЬМО 21. О чем говорят и думают мужчины.
На самом деле..................................................................................105
ПИСЬМО 22. ПМС и вокруг него ................................................... 110
ПИСЬМО 23. Домогательства и что с ними делать............... 116
ПИСЬМО 24. Как себя вести на свидании,
чтобы произвести впечатление и не отпугнуть.................122
ПИСЬМО 25. Как относиться к возрасту.......................................123
ПИСЬМО 26. Зачем ходить в музеи...............................................130
ПИСЬМО 27. Когда женщина выпила............................................135

ПИСЬМО 28. Мой самый лучший друг.
Мой самый главный враг.............................................................139
ПИСЬМО 29. Как я выжил..................................................................149
ПИСЬМО 30. Как я разгадал главную женскую тайну...........154
ПИСЬМО 31. Дети: краткая инструкция.........................................157
ПИСЬМО 32. Чем хороши конфликты в семье.........................162
ПИСЬМО 33. Как правильно развестись.......................................167
ПИСЬМО 34. Как лучше всего бороться с депрессией..........172
ПИСЬМО 35. Почему не стоит говорить
с мужчиной об отношениях.........................................................178
ПИСЬМО 36. Жить без мужа..............................................................182
ПИСЬМО 37. Измены и как к ним относиться..........................186
ПИСЬМО 38. Отдаться порыву — и не жалеть.......................... 191
ПИСЬМО 39. Что делать с бывшими.............................................198
ПИСЬМО 40. Три кризиса семейной жизни
и как их преодолеть ....................................................................204
ПИСЬМО 41. Как мамы стали моложе своих дочерей.........208
ПИСЬМО 42. Скрыться вдвоем ото всех.......................................213
ПИСЬМО 43. Как много надо успеть
до двадцати восьми........................................................................218
ПИСЬМО 44. Ничего не бойся.........................................................223

ПИСЬМО 1

Кира, дочка!

Решил обратиться к этому ветхому, но красивому жанру. В вотсапе мы с тобой давно переписываемся со смайликами, шлем друг другу видосы и фотки. А я захотел вдруг так, по-старинному. Лучше бы всего от руки, но у меня стал ужасный почерк, сам не могу ничего разобрать, виною чему проклятые компьютеры. Мы разучились писать ручкой или карандашом. Пусть будут на макбуке, но всё же настоящие письма. От папы.

Сразу признаюсь: это письма в будущее. Тебе пока всего шесть, и многое из этого рано читать. Просто мне захотелось написать все заранее, мало ли что. К тому же отцам не всегда легко говорить с дочерьми на многие темы, сама понимаешь. А тут — самые разные темы, забавные и не очень. Всё, о чем я хотел бы с тобою поговорить рано или поздно. О чем предупредить, что посоветовать, от чего уберечь. Главное — я с тобой честен и пишу это не только как папа, но и как мужчина с довольно приличным и даже не очень приличным опытом.

Мне хочется, чтобы ты впервые это прочла, когда тебе будет лет десять или двенадцать. И чтобы перечитала в шестнадцать. Потом в восемнадцать. Потом в двадцать пять. И так далее. Хотя бы избранные места. Мне кажется, в каждом возрасте ты будешь находить тут какие-то новые смыслы, хотя ничего глубоко философского я в письма не закладывал. Напротив — создавал их вполне практическими, иногда раскладывая что-то по пунктам.

Просто надеюсь, что сделаю твою жизнь немного легче. Отвечу на вопросы, которые будут мучить. Ну и пишу вроде бы совсем не занудно. Все-таки журналист-литератор со стажем более тридцати лет.

И когда меня уже не станет, эти письма будут моим разговором с тобой. Может, откроешь вечером: «Ну давай, папа, давно я тебя не слышала…»

…Однажды, года в четыре, ты спросила меня: «А душа есть?» Тебя в ту пору волновали «теологические» вопросы. Как честный атеист я ответил: «Вообще сомневаюсь». Ты сказала: «Значит, когда ты умрешь, от тебя ничего не останется? Ты не сможешь меня видеть и быть рядом со мной?» Мой внутренний атеист запнулся. Заткнулся. И я ответил: «Знаешь, я всегда буду с тобой. И буду тебя оберегать».

Кажется, в тот момент я и подумал впервые о том, что пора бы начать письма к тебе. Долго вынашивал, набрасывал черновики, что-то удалял, исправлял, дополнял. Хотелось же многое сказать, не упустить ничего. И наконец — закончил.

Не знаю, что там случится с моей душой, но письма будут с тобою всегда.

 

Письмо 2

Как мне не хочется,
чтобы ты взрослела

Признаюсь, Кира, у меня есть дурацкая манера. Я беспрерывно переписываюсь с Асей, твоей старшей сестрой. Которой уже почти двадцать. «Как ты, где ты, что ты? Надела ли шарф?»

Нет, это еще не самое дурацкое, оно дальше. Ася иногда мне сердито отвечает: «Я занята!» или «Хватит спрашивать глупости!». И тогда я пишу в ответ: «Не груби отцу, а то к тебе придут Белочка и Лягушка!»

Знаешь, кто эти Белочка с Лягушкой? Это наши с Асей любимые герои. Вот с тобой у нас есть две толстых озорных собачки и бесконечный устный сериал про них, а с Асей у нас были эти персонажи.

Они жили в Тимирязевском парке, у маленького пруда. (Потому что мы жили возле этого парка.) Точней, Белочка у пруда, а Лягушка в самом пруду. Родились они совсем давно, во время прогулки, когда Асе было года четыре. Ася устала, приуныла, и надо было срочно придумать историю, да посмешней и поинтересней. Так осенним днем возникли эти двое. Белочка была наивна, восторженна, всего на свете боялась, но при этом отличалась непомерным любопытством, которое вечно заводило ее в дурацкие ситуации. Белочка тогда восклицала тоненьким несчастным голоском «Ах!» — и тут ей на помощь приходила умница Лягушка. Она была резонером, немного занудой, но зато очень верной подругой, которая всегда оказывалась рядом в трудную минуту.

Тот эпический комикс я продолжал много лет, Белочка и Лягушка стали нашими с Асей веселыми спутниками, тайными любимцами, у которых всегда было много приключений, короче, не соскучишься. Даже когда мы разошлись с Асиной мамой, Белка с Лягушкой оставались с нами.

Первый тревожный сигнал для Белочки и Лягушки прозвучал, когда Асе было уже одиннадцать или двенадцать. Она попросила меня принести ей какой-то глянцевый журнал для подростков: подружка читала и ей захотелось. Потом, с другой подружкой, уже на даче, они увлеклись фильмами о любви и даже два раза посмотрели «Ромео и Джульетту» Дзеффирелли. (Это, конечно, Асе мама подсказала.)

А потом недоуменные Белочка с Лягушечкой остались одни. Больше Ася не требовала историй про них. Ася выросла. Совсем выросла. Что я долго не хотел принимать.

Но осознал в один момент. Наверно, у каждого отца бывает такой момент. Асе было лет пятнадцать. Мы встретились в городе, обедали в кафе. Она, конечно, куда больше смотрела в телефон, переписывалась, загадочно улыбалась. О, я догадывался, кому она там улыбалась. Я же словно пытался ее поймать, удержать. И вспомнил стишок Чуковского, мы с ней любили его, когда Ася была маленькой. Я сказал: «Ась, а помнишь — “дали Мурочке тетрадь”? Как там дальше?» Ася подняла глаза: «Стала Мура рисовать… дальше не помню». И снова — в телефон. А я всё приставал с детской чепухой, потому что отцы смешно и жалко глупеют, когда дочери ускользают и ты ничего не можешь с этим поделать. Потом, уже в метро, и случился тот момент. Она стояла посреди вагона — будто со мной и уже не со мной. И я вдруг увидел ее, настоящую, уже совсем не ребенка. Высокая, красивая, с распущенными волосами, чуть рассеянным взглядом. Своя, родная, милая — и незнакомая. И ее никак не удержать, и поезд несется. «Что ж ты бросила тетрадь, перестала рисовать?»

Мне в тот момент стало ужасно грустно. Нет, не грустно, неверное слово. Ася же вот, никуда не делась. Просто стала другой. И теперь это надо принять.

Да, она красотка, остроумная и модная девушка. Толпы поклонников. Мы с ней очень дружны. Но мне до слез жалко наших дурачеств, наших нежностей, наших игр, наших Белочки и Лягушки.

Честно скажу: я не думал, что дочь повзрослеет. Мне казалось, что так будет вечно. Маленькая Ася будет рядом, а я буду рассказывать, что там случилось с глупенькой Белочкой и как ее выручила Лягушка.

Да, это такой отцовский эгоизм, готовый отменить законы природы, но что поделать?

Я всегда опекал ее со страстью пожилого балбеса, этакого Лонгрена из алого романа Александра Грина и, кажется, прикрикнул всего раза два в жизни. И для нее это было так страшно и неожиданно, что выступили слезы, а я уже проклинал себя за эту «жестокость». Асина мама не раз просила меня поговорить с ней строго (ну что-то там насчет учебы или некрасивого поступка), и вот я приходил, начинал, но тут же весь заготовленный монолог забывался, потому что Асе было достаточно сказать милую глупость и все рассыпалось и на этих обломках морализаторства с веселым угаром отплясывали наши Белочка и Лягушка. Да ну, к черту, думал я, пусть ругают и наставляют мамы, у них такая роль, а я не могу.

Вообще моя педагогическая концепция проста. Дочерей надо баловать. Ходить у них на поводу. Позволять им садиться себе на голову. Выполнять любой каприз. Быть дочкиным подкаблучником.

Это всего каких-то 14—16 лет жизни, но кто, как не отец, сделает их очень счастливыми? Потом у дочерей начинается, другая, своя жизнь, в которой столько тревог и несчастий, что лучше выключить компьютер. Удалить все телеграм-каналы, не слушать радио, не выходить из комнаты.

 

Мы с Аськой дружим, как я уже говорил. Мы часто ездим куда-то вместе, и ей совсем не зазорно путешествовать со старым отцом. Ей прикольно. Нам с ней легко. У нее очень похожее чувство юмора. Мы схватываем интонацию друг друга мгновенно. Мы дурачимся напропалую. Одну и ту же шутку можем повторять и крутить целый вечер, нам это не надоедает. Мы как два бывалых комика, что провели вместе на сцене всю жизнь. Один только чуть подмигнет, второй уже выдает нужную репризу. Но комики долдонят чужие тексты и шутки, а у нас свои, фирменные, беляковские.

Мы обсуждаем и серьезные вещи, даже политику. Мы ни разу не поссорились в наших поездках. Я стараюсь не быть занудным, а занудствовать я умею, как любой мужчина в возрасте. И если вдруг начинаю, Ася усмехается: «Таааак! Зуденье?» И я прекращаю.

Нам хорошо. Мы очень любим друг друга.

И только Белочки и Лягушки уже никогда не будет в нашей жизни. Они так и остались у своего холодного пруда, в Тимирязевском парке. Они так и сидят, молча, поглядывают на тропинку, надеясь: а вдруг Ася к ним вернется?

И сейчас я так же надеюсь, что ты, Кира, никогда не вырастешь. Что мы всегда будем строить самую высокую в мире башню из лего, рисовать веселых собачек, клеить цветы из яркой бумаги, делать самолетики и пускать их с балкона, хихикая.

Да, я старый балбес. Сентиментальный балбес. Но таковы, наверно, все отцы дочерей.

 

ПИСЬМО 3

Не будь как все

Кира! Ты у меня и так девчонка оригинальная. Мастерица на выдумки, у которой в шесть лет уже есть особое чувство юмора. Более того, у тебя даже есть стиль в одежде, и в магазинах с тобой вечные «проблемы»: ты не хочешь вот это, не хочешь вот то, мы всегда долго что-то высматриваем и получить твое одобрение — не так просто.

На самом деле, мне это очень нравится. Оставайся такой всегда. Будь привередливой и чуть капризной. Будь слишком разборчивой. И никогда не будь как все.

Как-то я делал интервью с Каролиной Эррера, легендарной дизайнерицей. Она приехала в Москву, открывать какой-то свой бутик, и времени у нас было совсем мало. Поэтому я сделал блиц. Что смотреть, что носить. Каролина вдруг заявила строго: «Никогда не носите джинсы!» Я удивился: «Как это? Все же носят!» Каролина усмехнулась: «Вот именно потому и не носите».

Великая старушка была права. Раз это делают все — вы не должны. Да, важное уточнение: говорила она это для девушек, я же тогда был от женского глянца.

Если все в белых кроссовках — надевай алые туфли на каблуках.

Если все сидят на популярных диетах — поглощай торты с кремом, на виду у нервных подруг.

Если все читают стихи модной поэтессы и «страдают» вместе с ней — читай Мандельштама.

Если все обсуждают в сетях адскую ссору между, допустим, Эллой К. и Ксенией Б. — не встревай, не участвуй, не спорь. Тебе от этой дискуссии проку вообще никакого, а увязнуть можно надолго, потеряв сон, покой, аппетит.

Если все кругом ходят с татухами — не делай ни одной.

Кстати, о татухах. Сейчас все девушки словно в «плесени», так увлеклись татухами. Нет, пусть — каждый волен распоряжаться своей кожей по своему усмотрению. Но я бы советовал тебе избегать их. Особенно на видных участках тела.

Татуированные девушки, конечно, всегда одухотворенно произнесут, что это их обереги, защитные символы, и наплетут разной эзотерической вязи. Но многим девушкам важно находить смысл в любой фигне, рассказывать, какой в ней глубокий мистический смысл. А объяснять им, что это полная чушь — их синюшные руны и всякие иероглифы, которые они даже не знают, как прочитать, — не стоит, еще дико обидятся.

Они ходят и ходят в тату-салоны: «А набейте мне еще красивую рыбу! Вот я принесла картинку, мне очень нравится!» Известно, что если девушка начинает бить татухи — остановиться не может. Это прямо как женский алкоголизм.

И через пару лет она уже вся расписная, в мордах, рыбах и вензелях. Героиня подросткового комикса. Очень собой гордится, ей кажется, что она крутая и секси. И что ее можно читать как сакральную книгу. Ну потешная такая девчонка.

А самое главное: я хорошо представляю, как эта рыба будет «тухнуть» с годами. Тускнеть и растягиваться, превращаться в мутное цветное пятно.

Все эти руны и черепа ждет одна и та же печальная судьба на коже, теряющей свою упругость. И спустя годы пытливая внучка спросит: «Бабушка, а что с твоей рукой? Почему на ней это лиловое пятно? Тебя в юности сильно били?» Бабушка скажет: «Ой, лучше бы били. Дурой я была, внученька».

И еще, Кира, важное. Постарайся не материться. Да, мат стал фактически легализован, он стал всеобщим языком, он потерял сокровенность. Девчонки матерятся свободно и громко, и если вдруг сделать им тактичное замечание, они даже не пошлют с ходу, а просто удивятся: а чё такого?

Процесс тотальной «материзации» случился уже на моей памяти, я был свидетелем. Много веков мат — или, скажу как бывший филолог, обсценная лексика — был в закрытом доступе. Конечно, я про городские сообщества, в русской деревне — свои «правила» русского языка.

Мама рассказывала, как однажды они с отцом сидели в компании, выпивали, шутили. Дело было в начале 60-х, в Магадане, где оба работали. И вдруг кто-то из мужчин рассказал анекдот. С матерным словом. Отец побледнел, сжал зубы. Потом тихо попросил сквернослова выйти поговорить. И за дверью убедительно объяснил оппоненту, что в обществе женщин материться нельзя. Ни при каких обстоятельствах.

Отец был начальником геологической партии. Важно пояснить: в партии тогда на Чукотке активно шли бывшие заключенные, чтоб заработать денег. Да и обычные работяги были не лучше. Короче, состав тот еще. Мама после застольного эпизода спросила отца: «Слушай, в своих экспедициях ты тоже интеллигентно разговариваешь?» Отец усмехнулся: «Нет, с ними разговариваю на понятном, мужском языке. Но женщины его слышать не должны!»

Отец вырос в деревне. Полагаю, материться умел отменно и ярко. Но если б дожил до сегодняшнего дня, ему пришлось бы тяжело. Потому что, оказавшись за столом, услышал бы, как дамы матерятся подчас куда смачней и забористей кавалеров.

Понимаешь, Кира, есть простые истины, которые человечество вырабатывало тысячелетия. Среди очевидных — ну там про почтение к родителям и про то, что нехорошо воровать, — есть и сугубо гендерные. В том числе и такая: девушке не следует публично сквернословить. Да, мы расширили границы дозволенного. Да, мы устранили много ветхих условностей. Девушки прихватили себе немало мужского. Но брюки или пиджак делают девушку еще женственней, сексуальней и желанней — вот в чем игра. А выражение «ах, твою мать!» никак не делает, даже несмотря на слово «мать».

Речь — это человек. Если моя новая знакомая оказывается лихой матершинницей, это сразу меня отталкивает. Пусть она носит тяжелые ботинки и даже острижена наголо — ради бога, мне это даже нравится, это прикольно. Но только не матерится.

Пойми, я не занудный старый пуританин. Русский мат очень ценю как магический речевой инструмент. Матерные слова — самая ядреная энергия нашего языка. Они бывают крайне необходимы, без них иногда никак ситуацию не опишешь или шутку не пошутишь.

Так храни их для особых случаев, как последние монеты в кошельке. Чтобы щедро метнуть на деревянный прилавок, с эффектным стуком.

Только не превращай мат в обыденную речь, в языковую рутину. Да, так делают все, а ты не делай.

Знаешь, я учился в средней школе Люблинского района Москвы. Рабочая окраина. Школу до сих пор вспоминаю с неприязнью, хотя были там и друзья, и хорошие учителя. Меня постоянно били школьные хулиганы и вообще держали за придурка. В частности потому, что я вообще не матерился. Не выносил этого. И вот подумай: что бы мне, тощему и слабому, не быть как все? Чего выпендриваться? Ну мало ли что противно. Но я был тот еще крепкий орешек. Не матерился, и всё.

Нет, потом уже, взрослым, я мат освоил вполне, причем в интеллигентских компаниях. Но вот тогда, в школе, где меня вечно поколачивали в физкультурной раздевалке, я ухитрялся оставаться собой. Не быть как все.