Сашин поезд

В гости приехал дядя Миша. Он привёз с собой подарок. Что-то очень красивое.
— Это для Саши. Смотри-ка, — сказал дядя Миша. — Семафор. Для твоего поезда. И туннель. Тоже для поезда.
— Ух ты, — сказал Саша.
Но он совсем не обрадовался.
— Тебе не нравится? — спросил дядя Миша.
— Нравится, — ответил Саша.
Но всё равно не обрадовался.
Тут мама сказала:
— Дело в том, дядя Миша, что поезд сломался.
— Поезд сломался?
— Да, — сказала мама. — Саша очень неаккуратный мальчик. И он кидается своими игрушками.
— Ты правда кидаешься игрушками, Саша?
Саша замолчал и очень сильно покраснел.
— Вот локомотив и сломался, — сказала мама. — Покажи его дяде Мише, Саша.
Саша принёс свой поезд и показал дяде Мише.
— Так и есть, — сказал дядя. — Сломался. Но, может быть, у меня получится его починить. Принеси-ка мне отвёрт¬ку, Саша. Маленькую.
Саша сбегал за отвёрткой. И дядя Миша взялся за дело. Он возился с поездом очень долго. А потом наконец сказал:
— Я думаю, что поезд опять будет ездить. Давай разложим рельсы, Саша.
Саша стал раскладывать рельсы. Он очень старался. И нашёл все вагончики.
Тут пришла Маша.
— Поезд починили? — спросила она.
— Будем надеяться, — сказал дядя Ми¬ша. — Сейчас мы проведём испытание.
Так и есть! Поезд побежал по рельсам. Как раньше.
Он остановился перед шлагбаумом. А когда шлагбаум открылся, он поехал дальше.
Саша смеялся и визжал от радости.
А Маша сидела и тихонько смотрела. Ей тоже очень нравилось.
А теперь через туннель. Ой, как здорово, такой длинный поезд проехал через туннель.
Маше разрешили быть кондуктором. А Саша был начальником станции.
— Нет, Стеша, — сказал Саша кошке. — Тебе в туннель нельзя. Он для поезда, а не для кошек.
А потом они пошли за стол. И дядя Миша остался на ужин. И Маша тоже. Было очень весело. А на десерт был малиновый пудинг.
Когда они поели, Саша побежал опять играть с поездом. Но, ой-ой-ой, туннель куда-то исчез. Где же туннель?
И тут он увидел Стешу. Она ходила по комнате. С туннелем на спине. Стеша всё-таки захотела пролезть через туннель. И он застрял у неё на спине.
Как смешно! Глупая Стеша!

Лодка
с вёслами

На другой стороне луга была пристань. А там — лодка с вёслами.
Саша и Маша стояли на берегу и смотрели на неё. В лодке сидел какой-то дяденька.
— Хотите немножко прокатиться? — спросил он.
— Очень! — сказали Саша и Маша.
— Тогда идите сюда, — позвал лодочник.
Он посадил в лодку Сашу. А потом Машу. Они сели рядом на скамеечку.
— Ну, поплыли, — сказал лодочник и взял вёсла. И стал грести.
Лодка поплыла! До чего здрово! И так быстро.
Кругом плескалась вода. Лодка проплыла мимо камышей. И мимо кувшинок. Саше и Маше очень нравилось.
— Вон там мне надо причалить, — сказал лодочник. — А вы посидите и немножко подождите.
Он причалил у маленькой фермы и вылез из лодки. А Саша и Маша остались одни. В лодке.
— Может, мне попробовать погрести? — спросил Саша.
— Не надо, — сказала Маша. — Тебе нельзя. А то лодка уплывёт, и мы утонем.
— Да нет же, — сказал Саша. — У меня получится.
Но тут как раз вернулся лодочник.
— Ну что, ребята, — сказал он. — Поплыли назад? Хочешь тоже грести, Саша?
— Хочу, — обрадовался Саша.
Лодочник разрешил ему сесть с ним рядом на скамейку. И дал в руки два огромных весла.
Но ой, какие же они оказались тяжёлые! Ужасно тяжёлые. И грести у Саши не получилось. Потому что он был ещё маленький.
— Не получается, — вздохнул Саша.
— Мы подождём, когда ты вырастешь, — сказал лодочник. — А пока давай вёсла мне.
И они вернулись на пристань.
Какая чудесная получилась прогулка!

Пасхальный
кулич

— Саша, пойдёшь со мной?
— Куда?
— К бабушке и дедушке, — объяснила Маша. — Я должна отнести им кусок кулича. Посмотри.
Маша показала, что у неё в корзинке. Хлебушек с сахаром, изюмом и цукатами.
— Вкусный, — сказал Саша.
И они пошли к бабушке и дедушке.
— А Таки можно с нами?
Конечно, можно. Таки ужасно обрадовался. Стал лаять и убегать далеко вперёд. Но потом возвращался.
— Посмотри-ка! — закричал Саша. — Песок! И кирпичи!
— Там строят дом, — сказала Маша.
И правда, песка была целая гора. Огромная гора из песка. И рядом кирпичи. Тоже очень много. И деревянные доски.
— Давай быстренько посмотрим, — предложил Саша. — Пошли.
Они забрались на песчаную гору. И оказались по колено в песке. А потом Саша стал строить из кирпичей стенку.
— Помоги мне, — позвал он. — Они такие тяжёлые. Помоги скорей.
Маша поставила корзинку на землю. И стала помогать строить.
Они построили стенки и положили на них доски.
— Настоящий домик, — обрадовался Саша. — Давай в него залезем.
И они забрались в домик. Правда, он был очень низкий. Но всё равно, это был домик. И Таки его тоже надо было показать. Где же Таки?
— Таки! Таки! — закричал Саша.
Таки быстро примчался к ним. Он запыхался и лаял. И тоже забрался в домик. Но ему там показалось ужасно тесно. И он опять убежал.
— Правда, жалко, что нет дождя? — сказал Саша. — А то бы мы не промокли в домике.
И в самом деле, это было очень обидно.
— Теперь нам пора к моей бабушке, — сказала Маша. — А то будет поздно.
— Но я ещё хотел построить гараж, — сказал Саша.
— Нет, нам надо идти.
Саша вздохнул и вылез из чудесного домика.
— А где же моя корзинка? — спросила Маша. — Ой, посмотри! Саша, ты только посмотри!
Глупый Таки перевернул корзинку. И пасхальный кулич оказался в песке. Он весь перепачкался. Он был весь в песке!
Маша стала его отряхивать. И вытирать фартучком. Но песок очищался очень плохо. А сахара было уже совсем не видно. Ох-ох-ох!
— Ко мне, глупый Таки!
Но Таки уже снова носился по дороге.
Грустные Саша и Маша пришли к бабушке с дедушкой.
— Почему вы плачете? — спросил дедушка. — Вы играли в футбол?
— Нет, — сказал Саша. — Мы строили дом из песка и кирпичей. А потом Таки опрокинул корзинку.
— Какая жалость, — покачала головой бабушка. — Кулич, наверное, был очень вкусный, до того как повалялся в песке.
— Да, — сказал дедушка. — А нам ведь так хотелось кулича.
Саша и Маша расплакались ещё громче.
— Но я его обрежу, — сказала бабушка. — Вот здесь и здесь, и он опять будет чистый. Не плачьте. Я и вам дам по кусочку.
И потом бабушка дала им по кусочку кулича. И налила по чашке какао.
Кулич оказался внутри очень вкусным. А Таки ничего не дали. Ничего!

Как Саша и Маша высиживали птенчиков

Саша и Маша играли в птичек.
— Я буду птичкой-папой, — сказал Саша. — А ты будешь птичкой-мамой.
— Сначала нам нужно построить гнёздышко, — сказала Маша. — Пойдёшь со мной искать веточки и соломинки?
Но в саду оказалось совсем немного веточек и соломинок.
— Там есть сено, — показал Саша. — Посмотри, из травы, которую скосили.
Так и есть, сена была целая копна.
Птичка Саша и птичка Маша пошли строить гнездо. На бочке для дождевой воды. Из сена.
Гнездо получалось большое. Ведь они были большие птички.
И ещё оно получалось не очень красивое. А очень растрёпанное.
— Фу, какое некрасивое гнездо ты строишь, — сказала птичка-мама.
— Пи-пи-пи! — сказал птичка-папа. Это означало: «Очень даже красивое!»
— Теперь нам надо ещё положить в него пёрышки.
Но пёрышки оказалось ужасно сложно найти. Их нигде не было. Наконец они нашли три куриных пёрышка. Этого было вполне достаточно. Какое замечательное получилось гнёздышко!
— Давай, жёнушка, откладывай яички, — сказал птичка-папа.
Маша уселась в гнездо и очень глубоко задумалась.
— Ну, давай же! — сказал Саша. — Ты должна снести яички. Ты уже что-нибудь снесла?
— Нет, — сказала Маша. — Ничего не получается.
— Подожди, — сказал Саша и побежал в дом.
Там он потихоньку взял четыре леденца. Из банки на каминной полке. Четыре круглых красных леденца.
— Вот, — сказал он. — Ну-ка, встань, Маша.
Маша встала, и Саша положил под неё леденцы.
— Теперь у тебя есть яички, — сказал Саша. — И ты должна их высиживать! Как следует!
Маша уселась как следует высиживать яички. А Саша пошёл искать червяков. Он даже нашёл одного червяка, но побоялся брать его в руки. Ведь червяки ужасно скользкие. Поэтому он принёс просто травинку.
— Чирик-чирик-чирик! — сказал птичка-папа. — Вот, жёнушка, вкусный червячок.
— Пи-пи-пи, спасибо тебе, муженёк, — сказала птичка-мама. — Ах, до чего вкусный червячок.
— Птенчики ещё не вылупились?
— Нет, — сказала птичка-мама. — На это нужно много времени. Спой мне пока что-нибудь, птичка-папа.
— Турлетурлету-ти-ти! — пропел птичка-папа.
У него получилось немножко хрипло.
Но тут кто-то крикнул:
— Лимонад!
Это была Сашина мама.
И вдруг птички перестали быть птичками. Они стали детишками. И помчались со всех ног!
— Вот вам лимонад, — сказала мама. — Пейте на здоровье.
Саше и Маше очень хотелось пить. От червячков ведь всегда хочется пить!
— Батюшки мои! — сказала Сашина мама. — Что это у тебя на платье, Маша? Ну-ка, покажи скорей. Леденцы!
— Ой, — сказал Саша. — Это яички. Маша была птичкой-мамой. Она их высиживала.
— Фу, как противно! — сказала мама. — Иди сюда, я тебя почищу. Всё платье липкое. Какие же вы грязнули!
— Зато у нас есть красивое гнездо, — сказал Саша. — Ты пойдёшь посмотреть? Мы вместе в него залезем.
Конечно, мама пошла посмотреть. И сказала, что гнездо на бочке просто замечательное.

Корыто

На улице было жарко. Очень жарко.
Саша и Маша сидели в песочнице. Саша был в одних шортиках. И Маша была в одних шортиках. И всё равно им было жарко.
— Знаете, что я вам скажу? — сказала мама. — Вот корыто с водой. Я поставлю его здесь, и вы можете играть в море.
— Ура! — завопил Саша. — Корыто, как здрово!
Сначала они пустили в корыто кораблик. А потом Маша посадила туда куклу. Без одёжек. И в корыте поднялись волны.
— Я тоже полезу в корыто, — сказал Саша и снял шортики. И залез в воду.
— Холодно, — сказал он. — Но так здрово! Залезешь ко мне?
— А можно? — спросила Маша.
— Конечно!
И Маша тоже залезла в корыто. Тоже голышом.
Они как раз поместились там вдвоём. Но из корыта вылилось много воды. Корыто вышло из берегов.
— Осторожно, — предупредил Са¬-
ша. — А то вся вода выльется.
— Я тут ни при чём, — сказала Ма¬ша. — Она сама выливается.
— Я тебя оболью, — сказал Саша и плеснул на Машу водой.
Ой-ой-ой, как холодно! Но зато очень приятно.
А потом они оба стали плескаться водой. Изо всех сил.
Но тут, ба-бам, и корыто опрокинулось. Саша и Маша покатились кувырком. Кувырком! Прямо в песок. Они ужасно перепачкались и стали совсем жёлтые и коричневые. Все в грязи. Ну прямо две обезьянки. А вся вода вылилась.
— Это что ещё такое? — крикнула мама. — Что вы опять натворили?
— Мы сидели в корыте. А ты нальёшь нам ещё воды, мама?
— Ну уж нет, — сказала мама. — На кого же вы похожи, дети! Ну-ка, пойдёмте со мной. Немедленно в ванну.
А когда Саша и Маша вымылись, они опять пошли играть в песочницу. Но уже без корыта.
— Мне опять жарко, — сказал Саша.
— И мне тоже, — сказала Маша.
Но тут, к счастью, приехал мороженщик. Они услышали его колокольчик.
— Мама, можно нам мороженое?
— Ладно, — сказала мама. — Куплю вам мороженое. Чтобы не было так жарко.

Дети разных народов

20.08.2008

Автор: Светлана Степанович
Источник: http://family.booknik.ru/reviews/?id=27483

 Дома, в Голландии, их зовут Йип и Янеке. Однако в разных странах двух друзей называют по-своему: в Англии – Джим и Дженнифер, в Германии – Хайнер и Ханни, в России – Саша и Маша. И хотя родились ребята в далеком 1953 году, они до сих пор – маленькие мальчик и девочка. Им всего по четыре года. А еще Саша и Маша – соседи и большие друзья. Они не попадают в волшебную страну. Не воюют со злыми волшебниками. Не спасают мир. Саша и Маша строят башни из разноцветных кубиков и ловят бабочек. Сами пекут блинчики и тайком съедают конфеты, которые мама запретила трогать. Они оба не любят стричься и постоянно спорят, кто лучше: Куклатаня или синий грузовик. Одним словом – растут, играют, учатся… И помогают детям и взрослым понять, что повседневная жизнь – огромный мир приключений и открытий. В Саше и Маше любой ребенок узнает себя, а взрослым они напоминают о детстве. Саша и Маша съели много бутербродов. С редиской. А потом они выбрали большую редиску. Это была редиска-мама. И еще одну большую. Это был папа. А шесть маленьких редисок – это были детки. Мама разрешила покатать их на Сашиной машинке. Как было весело! Семья редисок поехала кататься. Но когда они накатались, с ними случилась неприятность: Саша и Маша их съели. Всю семью редисок. Жалко, правда? Придумала Йипа и Янеке писательница Анни Шмидт. Как-то раз ей вручали премию Ганса Христиана Андерсена, и Анни произнесла забавную речь: «Дорогой Ганс Христиан, я получила твою премию! Надо ли говорить, как я счастлива? Дорогой Ганс, я была гадким утенком очень-очень долго, а теперь я старый гадкий лебедь. Но все-таки лебедь! Всегда твоя, с уважением, Анни». После чего писательница еще и прочитала «ответ» Андерсена: «Дорогая Анни, поздравляю тебя с получением моей премии! Пожалуйста, только не пиши пьес. Я пробовал, и у меня ничего не вышло. Так что держись за свои дурацкие сказочки, как и я. Увидимся, твой друг Г.Х. Андерсен». Анни Шмидт послушалась «совета» классика. Кроме рассказов и сказок, Анни писала только стихи, тоже детские. Всего издательство «Захаров» выпустило пять сборников про Сашу и Машу. Это небольшие книжечки, которые очень удобно брать в дорогу. Истории короткие, и потому их очень любят дети, которые недавно научились читать. – Не трогайте, – сказала мама. – Вам это вовсе не игрушка. Это мой пылесос. – Но коробку-то нам можно? – спросила Маша. Коробку мама разрешила забрать. Как здорово! Ведь коробка была очень большая. Саша и Маша могли вдвоем в ней поместиться. – Это корабль, – сказал Саша. – Точно, корабль, – сказала Маша. – Нет, подожди, – сказал Саша. – Это не корабль. Это вертолет. – Как же это? – удивилась Маша. – Это если с вешалкой, – объяснил Саша. У Маши дома была старая вешалка. Им всегда разрешали с ней играть. Саша сбегал за вешалкой и поставил ее в коробку. – Видишь, – сказал он, – настоящий вертолет. Куда вас доставить, пассажирка? – В Париж, – попросила Маша. – Тогда полетели, – сказал Саша.

Анни М. Г. Шмидт «Саша и Маша»

05.06.2007

Автор: Дарья Михеева
Источник: PSYCHOLOGIES №16

В оригинале Сашу и Машу, персонажей книг Анни Шмидт, зовут Йип и Йанеке. Однако в симпатичных четырехлетних голландских героях без труда узнает себя любой российский ребенок. Ведь проблемы у них одни: чем лечить заболевшую куклу; как победить страх перед парикмахером... Смешные, добрые и реалистичные истории относятся к той редкой категории книжек, которые доставят одинаковое удовольствие и малышам, и их родителям – последним, кстати, они наверняка напомнят любимые с детства «Денискины рассказы» Виктора Драгунского.

«Саша и Маша»: энциклопедия детского поведения

07.02.2012

Автор: ПАПМАМБУК
Источник: http://www.papmambook.ru/articles/109/

Короткие смешные истории

Главные герои историй Анни Шмидт по ходу первой книжки празднуют свой пятилетний день рождения.
В самом начале, в «день их первой встречи друг с другом», Саше и Маше по четыре года, и с ними все время что-то происходит. Каждая из историй, если читать ее вслух, займет не больше пяти минут и посвящена какому-нибудь событию. Но что это за события? Вот Саша и Маша играют в доктора; вот Сашу и Машу посылают отнести дедушке корзинку с яблоками; вот они идут смотреть на двоюродную новорожденную сестренку Маши; вот они оба шлепают по луже в сапогах... Ничего волшебного. Ничего из ряда вон выходящего, что потрясало бы воображение.

Да, внутри каждой истории «хорошее поведение» героев вдруг дает какой-нибудь маленький «сбой»: начали играть в доктора – не смогли договориться, как доктор должен себя вести; по дороге к дедушке от каждого яблока откусили по кусочку – чтобы выяснить, какое самое вкусное; стали в жару обливать друг друга из шланга – и облили кошку.

Но это даже не «проделки», как, к примеру, в книге Астрид Линдгрен про Эмиля из Леннеберги, где случаются происшествия на грани возможного. Драматизм историй про Сашу и Машу носит абсолютно бытовой характер. Такая своеобразная энциклопедия поведенческих ситуаций, соотносимых с опытом практически любого маленького ребенка. Поэтому ребенок, слушая эти истории, получает уникальную возможность наблюдать за самим собой.

А ведь дети часто просят взрослых: «Расскажи, как я родился», «А как я упал в лужу?
Расскажи!», «Расскажи, как я был маленьким», и готовы слушать эти рассказы по многу раз. С помощью подобных рассказов у маленького ребенка (лет с трех-четырех) формируется представление о «личной истории», о том, что его жизнь имеет протяженность, что в ней существует «прошлое», о котором известно другим. Это фундамент развития представлений о времени и об истории вообще.
Вот вам и смешные коротенькие ситуации.

Что «увидит» ребенок в рассказах?

На первый взгляд, автор показывает нам лишь то, что можно увидеть глазами, за чем можно наблюдать, – действия героев.
Это точный психологический ход, учитывающий особенности детского восприятия. Чем младше ребенок, тем больше места в его жизни занимает физическое движение. Он и думает в движении – «руками», «ногами», «ртом и зубами». (Поэтому Ж. Пиаже, знаменитый швейцарский психолог начала ХХ века, называл интеллект детей раннего возраста «психомоторным».)

И наблюдать детям нравится за тем, что движется. Когда ребенок слушает книжку, действует тот же закон: действия персонажей, их смена помогает удерживать внимание. Рассказы Анни Шмидт обладают невероятной динамикой:
мама Маши дает детям шляпу, чтобы играть;
сначала они надевают ее на голову;
потом делают из нее корабль и пускают плавать в корыто с водой;
затем пытаются сделать моряка из кошки, кошка убегает;
сажают в шляпу куклу;
устраивают шторм;
корабль тонет (вместе с куклой);
кукла падает в воду;
куклу вытаскивают из воды;
куклу переодевают в сухие одежки…
И все это – в рассказе на полстранички!


При этом в тексте нет привычного для нас литературного описания «внутренних переживаний» героев, пересказа их мыслей. Анни Шмидт не сообщает нам, о чем думают Саша или Маша, и что думают взрослые про Машу и Сашу в тот или иной острый момент. Ведь мысли невозможно увидеть глазами.
Тем не менее автор ненавязчиво дает понять читателю (слушателю), что есть такие жизненные пласты, которые глазами не увидишь, но можно по каким-то признакам догадаться об их существовании. Главный помощник здесь – собственный опыт чувств, которые нужно научиться узнавать и в других. А еще бывают, например, не слишком заметные движения лица (мимические движения), на которые важно обращать внимание: «“Теперь мне придется стирать шарфы”, – рассердилась мама. Но Саша заметил, что она тайком улыбнулась». Такой ненавязчивый урок «эмоциональной зоркости».

Другой урок связан с оценкой собственного поведения. У ребенка, не достигшего пяти лет, способность оценивать самого себя еще недостаточно развита. Поэтому автор не просто предоставляет ему возможность «опознать» ситуацию, но и дает этой ситуации очень понятную оценку. Вот герои катают «куклутаню» в шляпе-корабле, играют в кораблекрушение и думают, что кукле так же хорошо от этого, как и им самим. Но в следующем абзаце автор замечает: «На самом деле, ей вовсе не понравилось». Важнейшая вещь – предположить, что есть другая точка зрения на происходящее.

Есть и более «сильные» оценки, к примеру, в рассказе, где Саша облил кошку из шланга: «Кошка, конечно, высохла. Но она три дня злилась на Сашу. И шипела на него. И Саша это заслужил. Так ему и надо». Однозначная оценка – это хорошо, а это плохо; так можно делать, а так делать неправильно, – воспринимается маленькими детьми совершенно адекватно. Более того, они очень нуждаются именно в таких оценках происходящего. (Лишний довод в пользу этого утверждения – нетленность классического «Что такое хорошо и что такое плохо» В. Маяковского.)

Дошколята вообще оценивают мир с помощью «дуальных оппозиций»: черное и белое, хорошее и плохое, доброе и злое. И это понятно: ребенку нужны точные координаты существования в мире, ощущение его предсказуемости, иначе у него будет развиваться тревожность.

К слову, наличие таких четких «дуальных оппозиций» в тексте может служить показателем правильного выбора книжки в соответствии с возрастом ребенка. Относительность добра и зла, диалектика хорошего и плохого – это для детей постарше, после пяти, а то и после шести лет.

Мир вокруг Саши и Маши

Однако, несмотря на четкость и однозначность авторской позиции, истории про Сашу и Машу вовсе не выглядят жестко моралистичными. Это совсем иная тональность, чем в знаменитой басне про стрекозу и муравья. Что бы ни происходило с маленькими героями Анни Шмидт, мы постоянно чувствуем: симпатия к ним первична по отношению к оценке «сбоев», которые то и дело происходят (и не могут не происходить) в их поведении.

В историях про Сашу и Машу есть и взрослые, в частности мамы и папы (оба!). Эти мамы и папы – редкий случай в современной художественной литературе – вовсе не какие-то чудаки-маргиналы. Не какие-то артистичные невротики, туповатые фермеры или горькие пьяницы. Собственно, ничего лишнего нам про них не сообщается (даже их место работы) – только то, что они мамы и папы. И эти мамы и папы ведут себя по отношению к детям совершенно адекватно и с абсолютным приятием. Так же, как и автор.



Да, Саша и Маша частенько «кричат и визжат». Даже дерутся, и Саша может стукнуть Машу ложкой по лбу. Наверное, мамам и папам это не очень нравится. Они волнуются, когда Маша и Саша без предупреждения «исчезают», и сердятся, если Саша и Маша вырезают картинки из их книг или без спросу красят себе ногти маминым лаком. Но, что характерно, взрослые появляются в историях не только чтобы сказать «Ай, как нехорошо!», но – по большей части – для того чтобы предложить какой-нибудь разумный выход из ситуации. И это быстро вводит жизнь в нормальное русло и позволяет истории закончиться словами «И все опять стало хорошо!» или «А потом все пошли есть торт».

Вообще, маленькие Саша и Маша живут в абсолютно нормальном мире.
Это Голландия начала 1960-х годов, когда острое переживание ужасов минувшей мировой войны уже отодвинулось в прошлое, а содрогнуться от атак разнообразных террористов Запад еще не успел. И общество еще не стало «обществом потребления», что мы считываем по некоторым «устаревшим деталям». Например, у Маши всего одна кукла – куклатаня. У Маши нет резиновых сапожек, и когда она захотела походить под дождем по лужам, папа дал ей «поносить» свои сапоги. А уж «тетя Мила на машине» – это в восприятии Саши и Маши почти чудо. Но все эти детали не существенны для жизни, которой, прежде всего, присуще чувство безопасности.

На фоне этой безопасности Саша и Маша очень самостоятельны и инициативны: ходят без взрослых в магазин (в свои четыре-пять лет), гуляют одни, придумывают себе занятия.

Так получается, что сегодня этот безопасный мир – уже не реальность, а скорее метафора. Но через нее ребенку транслируется очень важная весть: у него в этом мире есть свое определенное место. И жить здесь, несмотря на маленькие сбои, очень даже хорошо. Хорошо и интересно.


На обложках всех четырех книжек про Сашу и Машу – «фирменные» картинки, изображающие главных героев (в оригинале – Йипа и Йанеке). По ним читатели мгновенно узнают свои любимые книжки. Нарисовала иллюстрации к историям Анни Шмидт известная голландская художница Фип Вестендорп. Ее иллюстрации сопровождают текст с момента выхода в свет первой книжки в 1964 году.

Йип и Йанеке будто специально нарисованы так, чтобы опровергнуть расхожее представление: детям интересны лишь цветные картинки.
Все рисунки в книге черно-белые. Только на обложках имеются отдельные цветные детали. Тонко прорисованные контуры главных героев – а точнее их головы, руки и ноги там, где они не закрыты одеждой, – плотно «залиты» черным. Эта непроницаемо-черная «заливка» словно сигналит нам: заглянуть «внутрь» персонажей невозможно. И что там у них с внутренним миром, как он там становится-развивается, пока загадка. Мы можем наблюдать лишь то, что явлено. Мы можем наблюдать поведение. Вот они – крепенькие, упругие, плотно сбитые, как два колобка. Что характерно – без шеек. Шея, особенно, длинная, придает голове слишком большую автономную подвижность. Из-за этого единая телесная реакция расслаивается и тормозится. А Йип и Йанеке, если на что и реагируют, то целостно, всем своим тельцем. То есть реагируют понятным однонаправленным движением, как и положено маленьким, неиздерганным детям.
Динамичность их усиливается еще и за счет малюсеньких остроугольных ступней, создающих странное ощущение воздушности фигурок – будто они передвигаются, едва касаясь земли. Но при этом очень уверенно и целеустремленно.

И еще носы. Носы на рисунках Фип Вестендорп играют важную роль в создании характеров. Носы – точнее носики – у Саши и Маши совершенно одинаковые и остренькие. Такие любопытные носики-антенны, как бы настроенные на восприятие окружающего мира.
В общем, эти черненькие «силуэтные» детки – очень точная графическая метафора образов, созданных Анни Шмидт.