Брежнев, вручая в Кремле Раневской орден Ленина, выпалил:
— Муля! Не нервируй меня!
— Леонид Ильич, — обиженно сказала Раневская, — так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы.
Генсек смутился, покраснел и пролепетал, оправдываясь:
— Простите, но я вас очень люблю.

После спектакля Раневская часто смотрела на цветы, корзину с письмами, открытками и записками, полными восхищения — подношения поклонников ее игры — и печально замечала:
— Как много любви, а в аптеку сходить некому.

14 апреля 1976 года. Множество людей столпилось в грим-уборной Раневской, которую в связи с 80-летием наградили орденом Ленина.
— У меня такое чувство, что я голая моюсь в ванной и пришла экскурсия.

Александра Александровича Румнева, снимавшегося вместе с Раневской в сцене бала в фильме «Золушка», искусного графика и изысканного кавалера, Раневская называла «Последний котелок Москвы». Румнев, давний друг Фаины Георгиевны, часто приходил в ее полутемную комнату, они подолгу беседовали. Он садился рядом и рисовал в своей тонкой, карандашной манере; часто засиживался допоздна. По меркам Лизы, домработницы Раневской, обстановка была интимная. Однажды она выразила свой протест:
— Фаина Георгиевна, что же это такое? Ходить-ходить, на кровать садится, а предложения не делает?!

После вечернего чтения эрзац-внук спросил Раневскую:
— А как Красная Шапочка узнала, что на кровати лежит не бабушка, а серый волк?
— Да очень просто: внучка посчитала ноги — волк имеет аж четыре ноги, а бабушка только две. Вот видишь, Лешенька, как важно знать арифметику!

Как-то, когда Раневская еще жила в одной квартире с Вульфами, а маленький Алеша ночью капризничал и не засыпал, Павла Леонтьевна предложила:
— Может, я ему что-нибудь спою?
— Ну зачем же так сразу, — возразила Раневская. — Давай еще попробуем по-хорошему.

— Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, — вспоминала Раневская. — Мне навстречу идет Каганович и сходу начинает разговор:
— Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете?
— Ставим «Белые ночи» по Достоевскому.
Тогда он воодушевленно восклицает:
— А идея там какая, идея?
— Идея в том, что человек не должен убивать человека.
Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом рукой: «Это не наша идея.
Не наша». И быстро удалился.

Однажды домработница сварила курицу вместе с требухой. Есть было нельзя, курицу надо бы выбросить. Раневская расстроилась:
— Но ведь для чего-то она родилась!

Окна квартиры Раневской в высотке на Котельнической набережной выходили в каменный внутренний двор. А там — выход из кинотеатра и место, где разгружали хлебные фургоны.
Фаина Георгиевна с ненавистью слушала знакомые народные выражения рабочих-грузчиков, отчетливо звучавшие на рассвете под ее окнами, а вечером с тоской наблюдала шумные толпы уходящих домой кинозрителей из «Иллюзиона».
— Я живу над хлебом и зрелищем, — жаловалась Раневская.

Если я скажу вам все как было, слово в слово, вы умрете со скуки. Вы хотите умереть со скуки? Да или нет?

Раневская очень любила пародии. Собственно, это ее жанр. Ее амплуа. Она пародировала жизнь, пересмеивала ее и так, и эдак.

«ИЗ «ПЬЕСЫ О ТЕАТРЕ»

(Женщины трясут кофточки около подмышек, мужчины вытирают выи. Приглушенный ропот.)
Выступление Распадского: «Друзья, мои прекрасные друзья, я счастлив (плачет), эти слезы поймите как проявление радости и счастья, что я вижу всех вас — лучших из лучших. Сейчас я понял, как я виноват перед вами, я ленился, я недооценивал такой могучий, здоровый, такой талантливый Коллектив. Я спрашиваю себя: имел ли я право, я, недостойный вас, руководить вами? Нет, не имел! Тысячу раз нет! Отдаю себя в ваши руки! Воспитуйте меня, сделайте из меня достойного вас руководителя, ругайте меня, критикуйте. Вы щадили меня, вы слишком снисходительно относились к такому прохвосту, лентяю, бездельнику, скажу больше — ничтожеству, каким я был все эти годы. Я рисковал, я неоднократно женился, я предпочитал вам Большой академический театр Союза ССР. Да, я любил балет, но отныне я полюблю только вас, не умеющих делать фуэте и падедё. Я, презренный, духовно обнищавший, отныне хочу впитать в себя здоровый дух моего коллектива, хочу знать все ваши чаянья, желания, мечты. Пусть каждый из вас возьмет на себя обязанность учить меня, исправлять мои ошибки, а если будет необходимость, — наказывать меня сурово и беспощадно». (Хочет встать на колени.)
(Все кричат «не надо!», «ура», «любим», крики переходят в овацию. Распадского качают, сотни рук подхватывают его покорное тело и опять подкидывают вверх. Летает он легко, как пушинка, закрыв глаза, беспомощно и благодарно улыбаясь, посылает воздушные поцелуи.)

Сборник острот великой актрисы

21.09.2006

Автор: Дюк Митягов
Источник: Ваш досуг, №37

За 8 лет эта книжка переиздавалась 23 раза, общий тираж близок к половине миллиона. Остроумие, стойкость и жизнелюбие не падают в цене никогда. Взрывная смесь иронии, грусти, злости, великодушия, мудрости и наивности от Фаины Раневской не только очаровывает, но и поражает: ей было трудно, больно, страшно, но она смеялась, становясь благодаря смеху неуязвимой. Ведь если все на свете лишь повод для шутки, то чем хуже, тем веселее. Как бы ты не проигрывала, все равно выйдешь  героиней.