Содержание

Часть первая. Куртуазные страсти
Белый вальс 6
Галантная история 7
Сантуцца 27
Розовый Альков 28
Паж Леам 30
Двести лет тому назад 31
Пастушок и пастушка 32
Маркиз Франсиз 33
Глупая шутка 34
Предание о черном камне 35
Королева бледна 36
Баллада о конфузливой даме 37
В день рождения принцессы 38
Принцесса Анна 39
Испанские страсти 40
Это случилось в Севильи 41
Невероятная история 42
Брат Антонио 43
Дон Паскуале 44
Король и шут 46
Еретичка 47
Бильбоке 48
Рассеянный король 49
Вот и всё! 50

Часть вторая. Персик от тоски и другая экзотика
Перс на крыше 52
Зюлейка 53
Почему? 53
Ишак и Абдул 54
Бродячий ишак 55
Госпожа Чио-Сан из Киото 55
Песенка о некоей китайской барышне Ао 57
Китайчонок Ли 58

Часть третья. Невозможное
Так поется в старой песне 60
О драконе, который глотал прекрасных дам 61
Король бубён 63
Слон и муха 64
Фарфоровая любовь 65
Жираф и гиппопотамша 66
Собачий вальс 67
Экзотические триолеты 68
Почему обезьяны не могут любить прекрасных дам 69
Молли 70
Крокодил и негритянка 71
Купальщица и кит 72
Триолеты с бензином 73
Шахматы 74

Часть четвертая. С натуры
Трень-брень! 78
Американская любовь 79
Фи! 80
Леда и леди 80
Негритенок Джим 81
Случай в Сент-Джеймском сквере 82
С натуры 83
Бим-Бом 84
Николетта 85
Звездочет 86
Мэри Пикфорд 87
Проститутка 88
Негритенок под пальмой 89
Беспризорный 90

Часть пятая. Злостная фортуна
Лото и любовь 92
У камина 93
Хмурому другу 94
Вопль 95
Гром и молния 99
Волчок Зевса 100
Чертова колыбельная 102

Часть шестая. Если хочешь...
Принцесса Беата 104
В Духе Времени 105
Трамвайная любовь 106
Средневесеннее 107
Май 108
Женщины! Женщины! 109
Зато... 110
Совет 110
Нелли 111
Две сестры 112
Первая 113
Последняя 114
Романс 114
Сентенция 114
Последняя песня 115
Если хочешь 115
Если бы 115
Очень просто 116
Довольно! 117
De Profundis 118

Часть седьмая. Собрание пьесок о превратностях любви
Вечная история 120
Серенада с луной и моралью 122
Серенада четырех пажей 124
Лекарство от девичьей тоски 126
Ванька-ключник 132
В старой Москве 135
Смотрины невест 143
На Поцелуевом мосту 150
Которая из двух 151
Кузен, кузина и луна 153
Раз, два, три, четыре, пять 156
Мещанская полька 157
Грустная полька с веселым концом 159
Гусарская полька 162
Радио-полька 164

Часть восьмая. Студенческие песни
Привет 168
Студенческая обитель 169
Один из многих 170
В университетской столовке 171
Чайная колбаса 172
Коммуна 173
Пьяная 174
Вечеринка 175
Предрассветно-пьяное 176
Мечты!.. Мечты!.. 177
Снег на голову 178
Январские рифмы 179
«Снимут комнату» 180
Домой на праздники! 181
Весеннее 182
Экзаменационное 183
Таня 184
Кассирша Рита 184
Завет 185

Часть девятая. За белой сказкой
Белой ночью 188
Белый лебедь 190
Санкт-Петербургские триолеты 192
Елисавет 193
Князь Павел 194
Голубая дама 195
Граф Калиостро 196
Случай на Литейном проспекте 197
Дама из Эрмитажа 198
Дама на свиданьи 199
Санкт-Петербург 200
В летнем саду 201
Зачарованная 202
Судьба 203
Васильевский остров, 17-я линия 204
В домике на Введенской 205
На Петербургской стороне 206
Туманная история 207
Екатерининский канал 208
На Стрелке 209
Принцесса Моль 210
В пять часов утра 212
Дама в карете 213
Петр Первый 214

Часть десятая. Гранитный призрак
Вдали от тебя, Петербург (1) 216
Вдали от тебя, Петербург (2) 216
Гранитный барин 218
Странный город 219
Вы помните былые дни... 220
Триптих 222
Четыре 222
Букет от «Эйлерса» 223
Коробка спичек 224
В архипелаге 225
«План города С.-Петербурга» 225
Гранитный призрак 226
Когда голодает гранит... 227
Дедушка и внучки 228
Неизвестный мне голландец 229
Снова в Петербурге 230

Часть одиннадцатая. Лукошко СССР
Наше лукошко СССР 232
Трамвай «А» 236
Грузовик ? 1317 237
Кирпичная песенка 239
Кепка 240
Винтик-шпунтик 242
Случай с одним примусом 245
Кооп-ларек 247
Городишко на Днепре 248
Моссельпромщица ?... (не знаю!) 250

Часть последняя
Смерть поэта 251

БЕЛЫЙ ВАЛЬС

О, звени, старый вальс, о, звени же, звени
Про галантно-жеманные сцены,
Про былые, давно отзвеневшие дни,
Про былую любовь и измены!

С потемневших курантов упал тихий звон,
Ночь, колдуя, рассыпала чары...
И скользит в белом вальсе у белых колонн
Одинокая белая пара...

О, вальс, звени —
Про былые дни!

И бесшумно они по паркету скользят...
Но вглядитесь в лицо кавалера:
Как-то странны его и лицо, и наряд,
И лицо, и наряд, и манеры!..

Но вглядитесь в нее: очень странна она...
Неподвижно упали ресницы,
Взор застыл... И она — слишком, слишком бледна,
Словно вышла на вальс из гробницы!

О, вальс, звени —
Про былые дни!

И белеют они в странном вальсе своем
Меж колонн в белом призрачном зале...
И услышавши крик петуха за окном,
Вдруг растаяли в тихой печали...

О, звени, старый вальс, сквозь назойливый гам
Наших дней обезличенно-серых:
О надменных плечах белых пудренных дам,
О затянутых в шелк кавалерах!..

О, вальс, звени —
Про былые дни!


ГАЛАНТНАЯ ИСТОРИЯ
о некоем маркизе Гильоме де Рошефоре
и его ста сорока восьми прекрасных дамах

ПРЕДИСЛОВИЕ
(в котором автор старается оправдать
свои эротические наклонности)

Сейчас весь мир невольно
Звенит от птичьих стай,
Сейчас цветет фривольный
Веселый месяц май.
Пустивши без уступок
Все стрелы в оборот,
Кивает из-под юбок
Смеющийся Эрот.
До носа в плед обмотан
Кричит ханжа: «Ай-ай!»
Дурак, на то Эрот он,
На то и месяц май.
Итак, увлекшись маем,
Забыв дела свои,
Давайте поболтаем
О странностях любви...
И тихо для начала
Уйдемте, например,
В тот век, когда плясала
Луиза де Вальер;
Когда в любовном хмеле
С полночи до зари
Сверкали и шумели
Версаль и Тюильри;
Когда в туманной дали
От адюльтерных сцен
И день, и ночь дрожали
Сен-Клу и Сен-Жермен.


ГЛАВА 1
(застающая Гильома де Рошефора совсем не там,
где ему быть полагалось)

Итак, без разговоров
Позвольте, о мадам,
Гильом де Рошефора
Теперь представить вам.
Известный волокита,
По виду Адонис...
Позвольте, где же вы-то,
Блистательный маркиз?
Поищем-ка немножко
Маркиза мы... Ага!
Вот домик, в нем окошко,
В окошке же... нога.
Я объясню вам это
(Нет проще ничего):
Окошко то — Фаншетты,
Ну а нога — его.
Итак, вот этот ранний
Повеса из повес
На первое свиданье
В окно к Фаншетте влез.
Знакомая картина
Из сотен тысяч сцен:
Она — его кузина,
А он — ее кузен.
Вы положенье взвесьте,
Беды особой нет,
Ведь им обоим вместе
Всего лишь тридцать лет.


ГЛАВА 2
(в которой, к сожалению, замешан сам дьявол)

Но дьявол скользким змием
Скользнул вдруг к их ногам
И азбуку любви им
Читать стал по слогам.
Так черт вновь одурачил
Мамаш, и с этих пор
Свою карьеру начал
Маркиз де Рошефор.
И все забыв на свете,
В тумане, как слепой,
Блуждал он по Фаншетте
Дрожащею рукой.
В игру втянувшись эту,
В довольно краткий срок
Он изучил Фаншетту
И вдоль, и поперек.
Ах, ни один ученый
С начала всех начал
Так страстно и влюбленно
Наук не изучал.
Бледнеть стал звездный купол,
И смолкли соловьи,
Маркиз же тихо щупал
Все почву для любви.
И дар любви фривольной,
В неведеньи блажен,
Он расплескал невольно
Меж розовых колен.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 3
(содержащая в себе некоторые
не совсем уместные рассуждения
по поводу вышерассказанного случая)

Я слышу вопль рутинный:
«Ах, горе, ах, беда!
Ах, бедная кузина!..»
Оставьте, господа!
Кузине горя мало,
Ведь все ж в конце всего
Она не потеряла
Ну ровно ничего!
Коль вдруг распухнут губки,
Есть крем для их услуг,
Ну а для смятой юбки
Имеется утюг...
Хоть был с кузиной нежен,
Но, право, до сих пор,
Как триста дев, безгрешен
Маркиз де Рошефор.
Мужал он неуклонно
И только тем грешил,
За что во время оно
Онан наказан был.
И до сих пор о страсти
Не знал бы, если б в нем
Не приняла участья
Мадам де Шавиньон.


ГЛАВА 4
(трактующая о мореходстве, но могущая
заинтересовать не одних только мореплавателей)

Сам Папа мне свидетель,
Что за сто верст кругом
Известна добродетель
Мадам де Шавиньон.
Ей не страшно злоречье,
Белей, чем снежный ком,
И реноме, и плечи
Мадам де Шавиньон.
И, словно ангелочки,
Вдаль тянутся гуськом
Двенадцать юных дочек
Мадам де Шавиньон.
И к этой строгой даме,
Потупя скромно взор,
С фривольными мечтами
Явился Рошефор.
Но был от нежной страсти
Он мигом исцелен,
Когда в ответ на «Здрасьте!»
Она сказала: «Вон!..»
Когда ж от нагоняя
Он бросился бежать,
Добавила, вздыхая:
«Вон... свечи ведь горят!»
И в миг потухли свечи,
И на сто верст кругом
Во тьме сверкали плечи
Мадам де Шавиньон.


ГЛАВА 5
(которая, в сущности, должна быть четвертой)

Хоть он к заветной цели
Летел что было сил,
Но все ж в любовном деле
Весьма несведущ был.
И вот, попав в объятья,
В неведеньи своем,
Запутался он в платье
Мадам де Шавиньон.
И так болтался в горе,
Ногами шевеля,
Как некий бриг на море,
Без мачт и без руля...
И все шептал с опаской:
«Прекрасная, смогу ль?..»
Тогда она с гримаской
Сама взялась за руль.
И опытной рукою
К источнику всего
Дорогой вековою
Направила его.
И, наклонившись к даме,
Он прямо в гавань — трах!
Под всеми парусами
Причалил впопыхах.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 6
(о сладострастном Дамаске, о темном коридоре,
о персидском шахе и о горничной Марго)

Простившись с дамой вяло
(Любить дам нелегко),
Шагал маркиз по залу
За горничной Марго.
Попав, как по заказу,
С ней в темный коридор,
Немедля ожил сразу
Галантный Рошефор.
И тут от неуменья
(Иль от избытка сил)
Вмиг без предупрежденья
Зашел любви он в тыл.
И песнь любви, как смог он,
Так спел ей второпях,
Что был бы им растроган
Любой персидский шах!
Ax, есть своя услада
У экзотичных ласк...
О, сказки Шехрезады!
О, сладостный Дамаск!
Смекнув по ощущенью,
В чем дело тут, Марго
В немалом изумленьи
Воскликнула: «Ого!..»

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 7
(посвященная внешним и внутренним
качествам некой мадемуазель Нинон)

Как сложенные вместе
Пять Лед и шесть Юнон,
Мила (вы это взвесьте)
Мадемуазель Нинон.
Но между тем едва ли
В девичий пансион
Хотя на миг бы взяли
Мадемуазель Нинон.
Ах, страсть ее безбрежна,
Весь энский гарнизон
Порукой страсти нежной
Мадемуазель Нинон.


ГЛАВА 8
(в которой маркиз Рошефор знакомится
с мадемуазель Нинон и еще кое с чем)

По воле Афродиты
К Нинон, хоть не знаком,
Походкой деловитой
Вошел маркиз Гильом.
Он быстро молвил: «Здрасьте!» —
Заранее влюблен,
И поднял кубок страсти
Над чашею Нинон.

Но, бросив старый метод,
Испорчена весьма,
За кубок страсти этот
Взялась она сама.
И поднесла в томленьи
Сверх всяческих программ
Тот кубок наслажденья
К пылающим устам.

Маркиз всем этим очень
Был изумлен тогда
И вскрикнул, озабочен:
«Позвольте, не туда!..»
В ответ нежнейшей скрипкой
Хихикнула она
И выпила с улыбкой
По каплям все до дна...

В науке страсти нежной
Противен был шаблон
Немножечко мятежной
Мадемуазель Нинон...
Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?

И (слушай, о прохожий),
По образу Нинон,
К истоку страсти тоже
Прильнул губами он.
И слились в позе сладкой
В одну из цифр, в какой
Шестерка и девятка
Имеют смысл иной.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 9
(подтверждающая поговорку,
что дурные примеры заразительны)

Придя немного в чувство
От сладостных истом,
Над тайною беспутства
Задумался Гильом.
И так сидел он в нише,
Задумчив, как пять тумб,
Как только что открывший
Америку Колумб.
Но очень любопытен,
Сконфузившись слегка,
Решился сам испить он
Любовь из родника.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 10
(так и не объясняющая, за что благодарила Гильома некая девица по имени Люси)

О, милый друг, хотя ты
Весь мир исколесил,
Все дамы грубоваты
В сравнении с Люси.
Она хрупка, как блюдце,
И, Боже упаси,
Хоть к платью прикоснуться
Застенчивой Люси.
Все скажут без изъятья,
Кого лишь ни спроси,
Что Жанна д’Арк в квадрате —
Безгрешная Люси.
Уныл, как две вороны,
С Люси той за столом
Средь сотни приглашенных
Сидел маркиз Гильом.
Тоскуя от безделья,
Он дело вдруг нашел
И с непонятной целью
Скользнул рукой под стол.
Что делал он, не знаю,
Лишь знаю, что Люси
В конце концов, вздыхая,
Промолвила: «Мерси!..»

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 11
(в которой описывается одно приключение
между двумя особами)

Халатен к брачным ковам,
В любви добывши приз,
Летел всегда за новым
Стремительный маркиз.
И авантюру эту
Проделавши раз пять,
Он некую Жанетту
Поехал провожать.
Хоть было в той карете
И тесно, и темно,
Но все ж Эрот заметил
Там кое-что в окно.
Плененный видом этим,
Дав крыльям полный ход,
Влез между ними третьим
Смеющийся Эрот.
Летела вдаль карета,
И прыгали слегка
Карета и Жанетта
От каждого толчка.
Что было в той карете,
Известно лишь ему,
Карете и Жанетте,
А больше никому.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 12
(о наядах, Тритоне, Нептуне и некой даме,
любившей принимать утром ванну)

И после этой встряски
До света, как назло,
От ласки и от тряски
Всю ночь его трясло.
И, встав часов в двенадцать,
Как истый кавалер,
Поехал представляться
К графине Сен-Альмер.
Когда же прямо в ванну
К ней был он приведен,
Подумал: «Очень странно!»
И вслух сказал: «Пардон!»
Она же в брызгах пены,
Не молвя ничего,
Как некая сирена,
Смотрела на него.
О, дочери Нептуна,
О, бледный жемчуг дна,
Чье тело вечно юно
И скользко, как волна!
О, ласки без предела,
Очей бездонных путь
И молниею белой
Сверкающая грудь!
Ну что ж еще вам надо?
Итак, по мере сил
Она была наядой,
А он Тритоном был.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 13
(в которой главную роль играет
самая обыкновенная вишня)

От мокрой той графини,
На сушу вновь влеком,
Позавтракать к Жаклине
Спешит маркиз Гильом.
Увы, поверьте чести,
Не описать перу,
Какую с нею вместе
Затеял он игру.
В игре той нерутинной
Был вот какой ансамбль:
Гильом сам, с ним Жаклина
И вишня par example...
Добавлю добровольно,
Что вишню эту рок
Забросил вдруг фривольно
В интимный уголок.
Вы положенье взвесьте,
Пусть это ерунда,
Но вишни в этом месте
Бывают не всегда.
И вишню эту с жаром,
Игрою увлечен,
Прилежно с видом ярым
Ловил губами он.
Хотя детали лишни,
Добавлю все же, что
Ловить губами вишни
Сумеет вряд ли кто.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 14
(из которой видно, что и геометрия
может на что-нибудь пригодиться)

Оттуда, легче пуха,
Вскочил в кабриолет,
Помчал он что есть духа
К Сюзанне на обед.
И огорчен безмерно
Был сразу там Гильом,
Увидев фрейлен Эрну
С Сюзанною вдвоем.
Но отступил чтоб он-то?
Ну как же, никогда!
И просто на два фронта
Он бросился тогда.
И были без утайки
Довольны все кругом:
И милая хозяйка,
И Эрна, и Гильом.
И, прыгая, как школьник,
Эрот из них в тиши
Составил треугольник
И рад был от души.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 15
(о копье любви, которое было пущено хотя
и верной рукой, но все же не попало в цель)

От лавров геометра
Сбежав для новых дел,
Он в ложу легче ветра
К мадам Софи влетел.
За бархатной завесой
Сидели рядом с ней
Плененные пиесой
Супруг и пять друзей.
Тут разговор короток,
И все меня поймут:
Ах, сцена так далеко,
Софи же рядом, тут.
Копье любви он с края
Метнул к ногам Софи.
Неловкость ощущая,
Софи сказала: «Фи!»

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 16
(самая примечательная)

Но ужин тоже нужен.
И, прошептав: «Адье!»,
Гильом спешит на ужин
К Адель за пару лье.
От всех, в ком страсть и шалость
Сплелись, она весьма
И резко отличалась
Пытливостью ума.
Всем с видом благосклонным
Даря уста свои,
Любовным Эдисоном
Была она в любви.
И в позе очень милой
Склонясь к Гильому ниц,
Она его любила
При помощи ресниц.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 17
(в которой подводятся некоторые итоги
короткой, но плодотворной деятельности маркиза)

Так, полн очарований,
Летел маркиз Гильом
По полю сладкой брани
С приподнятым копьем.
И в деле страсти прыток,
Он к двадцати годам
Пронзил копьем любви так
Сто сорок восемь дам!
И был он хмур, как осень,
Когда к нему лакей
Впустил сто сорок восемь
Обманутых мужей.
И бросился спасаться,
Когда пришли к дверям
Пять тысяч двести двадцать
Любовников тех дам.


ГЛАВА 18
(повествующая о том, как могут развлекаться
две молодые девицы, когда им скучно)

Решив порвать все связи,
Он тихо влез в окно
К невесте Франсуазе,
С ним смолвленной давно.
Он лез с готовой фразой,
Что флирту, мол, конец,
Что завтра с Франсуазой
Пойдет он под венец.
Но влезши, сразу к месту
Прилип маркиз Гильом,
Застав свою невесту
С Жоржеттою вдвоем.
Ах, дело не в Жоржетте,
А вот в одной из поз,
Какими в целом свете
Прославился Лесбос.

Любовь многообразна,
И важно лишь одно:
Любить друг друга страстно,
А как — не все ль равно?


ГЛАВА 19
(и последняя, в которой по образцу самых
лучших поэм порок наказывается,
а добродетель торжествует)

В угоду моралистам
Скажу я на финал,
Что бедный мой маркиз там
Жестоко пострадал.
Пылая жаждой мести,
Прокляв девиц и дам,
Копье любви на месте
Сломал он пополам!
Для всяческих проказ он
Потерян с этих пор.
Так небом был наказан
Маркиз де Рошефор.





ПЕРВАЯ

Разбирая поблекшие карточки,
Окроплю запоздавшей слезой
Гимназисточку в беленьком фартучке,
Гимназисточку с русой косой...
Все прошло. Кто теперь вас ревнует?
(Только вряд ли сильнее меня!)
Кто теперь ваши руки целует?
(И целует ли так же, как я?)
Где теперь вы? Все там же ль, где в паре
С дикой Зеей, швыряя ладьи,
Мчит по камням хмельная Сунгари
Золоченные воды свои?..
Может быть, вы уже стали дамой
И какой-нибудь Петька босой
Называет (о, Боже мой!) мамой —
Гимназисточку с русой косой?!
Ваш супруг — консисторский чиновник,
К вам приходят Фомы Кузьмичи,
И у вас есть, конечно, любовник?!
Нет, довольно! О, сердце, молчи!

Разбирая поблекшие карточки,
Лишь одной я из них не порву...
Гимназисточку в беленьком фартучке,
Где ты, где ты? Ау?..



СЕРЕНАДА С ЛУНОЙ И МОРАЛЬЮ

ЛУНА:
Пред домом доньи Клары,
Не сводя глаз с бельведера,
Стали в позу, взяв гитары,
Три влюбленных кавалера.
КАВАЛЕРЫ:
Донья Клара, ждут вас трое.
И у нас, сказав короче,
Состояние такое,
Что ждать больше нету мочи.
1-й КАВАЛЕР:
Я взрываюсь, как граната.
2-й КАВАЛЕР:
Я пылаю, словно печка.
3-й КАВАЛЕР:
Я же здесь без результата
Таю, таю, словно свечка.
КЛАРА:
Не взрывайтесь, ради Бога,
Выйду к вам я без заминки,
Подождите лишь немного,
Надеваю я ботинки...
КАВАЛЕРЫ:
Поскорее к нам вы слезьте,
Ведь на башне бьет двенадцать,
И от страсти все мы вместе
Стали даже заикаться.
1-й КАВАЛЕР:
Я без вас, к-ка-ка-ка-как без на-ва-хи-хи-хи.
2-й КАВАЛЕР:
Я без вас, как в мрачном скле-пе-пе-пе-пе.
3-й КАВАЛЕР:
Я без вас, как червь на плахе-хе-хе-хе,
Как Самсон, закован в цепи-пи-пи-пи-пи-пи.
КЛАРА:
Ах, не нойте, ради Бога,
И не делайте мне сцены!
Подождите лишь немного...
КАВАЛЕРЫ:
Знаем мы, что каждой даме
Эта свойственна манера,
Надевают лифчик сами,
А снимают кавалеры.
Ненавидим мы его все!
Сдайте лифчик вы в архивчик!
Для любви не нужен вовсе
Этот самый глупый лифчик!
КЛАРА:
Тише, тише! Ради Бога,
А не то сгорю с конфуза,
Подождите здесь немного,
Лишь надену только блузу...
КАВАЛЕРЫ:
Как ни грустно, о красотка,
Мы вас ждать не можем дале...
Вы вогнали нас в чахотку,
Вы в чахотку нас вогнали!
КЛАРА:
Не чихайте, ради Бога,
Если ждете поцелуя,
Подождите лишь немного,
Только шляпу приколю я...
КАВАЛЕРЫ:
Ждать не можем, верьте чести,
Надорвав мечты и глотки,
Мы поэтому все вместе
Умираем от чахотки.
ЛУНА:
В ожидании красотки
Тут же, возле бельведера,
Так погибли от чахотки
Три влюбленных кавалера.
КАВАЛЕРЫ:
О, прекраснейшие дамы,
Огласите зал рыданьем!
Эта тягостная драма
Пусть вам будет назиданьем!
(Занавес)

Куртуазные страсти

15.03.2007

Автор: Дюк Митягов
Источник: Ваш досуг, № 11

Поэт Агнивцев прославился в начале ХХ века своими изысканными, сладостными, велеречивыми, сатирическими стихами – к ним и сейчас невозможно остаться равнодушными, уж очень они забавные, абсурдные, а главное, стильные. Пошлость на пошлости, штамп на штампе и сахар горкою – безвкусица становится настолько вопиющей, что воспринимается виртуозным китчем. Сирень пахнет, соловьи поют, страсти пылают шелка дрожат, преданные витязи покорно таскаются за прекрасными дамами – и лишь иногда отчаянным всплеском прорывается уничтожающее: «Женщина всюду, увы, одинакова, Всюду, везде – от Бомбея до Кракова… Будь героиня то иль деревенщина, Каждая женщина Грезит о чистой Надсоновской сказке И методично снимает подвязки…»

"Трень-брень" и "дар любви фривольной"

00.06.2007

Автор: Читаем вместе, № 6(11)
Источник: Читаем вместе, № 6(11)

Кто такой Николай Яковлевич Агнивцев (1888-1932)? С одной стороны, это имя сегодня практически неизвестно. С другой – песни и куплеты Агнивцева до сих пор звучат в записях знаменитого А. Вертинского и артиста Н. Ходотова. В свое время сам Николай Яковлевич был популярен на эстраде. Именно он в январе 1917 вместе с режиссером К. Марджановым и актером Ф. Курихиным создал в Петрограде театр-кабаре «Би-ба-бо» (позже «Кривой Джимми») и пустился гастролировать с ним по югу России.    В книге «В галантном стиле о любви « (2007) представлены избранные стихи периодики и прижизненных книг «Блистательный Санкт-Петербург» (1923), «Мои песенки» (1921), «Пьесы» (1923), «От пудры до грузовика» (1926) и других сборников.    Особенно  интересна двенадцатичастная композиция книги, благодаря которой можно получить представление о творчестве Агнивцева.    Так, в первой – четвертой частях лирические герои представляются ветрениками и грубоватыми насмешниками. Например, маркиз Гильом де Рошефоре – дамский угодник и поклонник Эрота – считает:       Любовь многообразна,       И важно лишь одно:        Любить друг друга страстно,        А как – не все ль равно?                                      («Галантная история»)    А король Бубен из одноименного стихотворения, обнаружив собственную карточную половинчатость и невозможность потешиться с «Дамой-с-Пик-с», ничуть не смутился, но  поэт-проказник заявляет: «Вздохнули оба платонично,/ И, против ожиданья/ Окончилось свиданье,/ Увы, вполне прилично».    Конечно, в книге много фривольных стихов с претензией на экзальтированность: «Фарфоровая любовь», «Испанские страсти», «Госпожа Чио-сан из Киото» и многие другие стихи.    Предмет не стоил бы разговора, будь в книге только манерные тексты. Однако в сборнике представлены не только любовные стихи, стишки и куплеты, но и продемонстрирован поэтический рост и тематическое разнообразие. Отдельно стоит отметить десятую часть «За белой сказкой», посвященную Петербургу.    Город на Неве рисуется поэтом многоликим и прекрасным:      Санкт-Петербург –                                  Гранитный город,      Взнесенный Словом над Невой,      Где небосвод давно распорот      Адмиралтейскою иглой!                                        («Странный город»)      А вот Петербург из знаменитейшего стихотворения «Коробок спичек» – лирическому герою «попалась коробка спичек “Лапшина”»: «Из маленькой коробки спичек/ Встал весь гигантский Петербург:/ Исакий, Петр, Нева, Крестовский,/ Стозвонно-плещущий Пассаж,/ И плавный Каменноостровский,/ И баснословный Эрмитаж…».    Помимо стихов в книгу вошли небольшие пьесы Агнивцева. Произведения эти напоминают коротенькие водевили, к ним так и просится музыкальное сопровождение, впрочем, автор сам указывает в ремарках: «танец», «поет хор» и так далее. Пьесы также посвящены любовной теме. Действующие лица стандартные: Арлекин, Пьеро и Коломбина (сразу на ум приходит блоковский «Балаганчик»), Жених и Сваха (вспоминаем гоголевскую «Женитьбу»), а также множество сатиров, кузин, амуров, девушек, есть и, Паша – герои, успевшие с древних времен стать типичными театральными масками.    Агнивцев пишет едко и иронично. В книге есть и откровенно сатирические стихи. Например, питательный гимн «Чайная колбаса»: «Пою тебе, о, колбаса – / Студенческий бифштекс! / С богами в близком ты в родстве / О, фея чердака». Кстати, восьмая часть «Студенческие песни» получилась особенно бесшабашной, веселой и мечтательной: «Хорошо, черт возьми, быть Корнеджи, / Жить в каком-нибудь, этак, коттедже / И, не сдав даже Римского права, / Наслаждаться и влево, и вправо!» («Мечты!... Мечты!..»).    Но вот что любопытно, Николай Агнивцев представляется совсем иным поэтом в предпоследней части этого сборника «Лукошко СССР».    Дело в том, что в отличие от так называемых невозвращенцев (З. Гиппиус, И. Бунина, Г. Газданова и других представителей русского зарубежья) Агнивцев после революции1917 года, пробыв в эмиграции два года, вернулся на Родину, но уже не в Царскую Россию, а в Советский Союз.    Интересно и то, что за границей стихи Агнивцева о Петербурге зазвучали совсем иначе, в них появилась щемящая лирическая нота (чем-то напоминающая А. Штайгера и поэтов «парижской ноты»). Русские эмигранты особенно хорошо приняли уже упоминавшееся стихотворение о «спичках Лапшина».    В последний советский период своего творчества Агнивцев стал писать не только просоветские стихи, но и стихи для детей.       В нашем лукошке –       И горы, и мошки!       Всего понемножку,       На всякий манер!       Зовется лукошко СССР.                                        («Наше лукошко СССР»)    К этому времени относится одно из глубоко патриотических стихотворений «Кепка».       Кепка! Простецкая кепка!       На миллионы голов       Влезла ты с маху! И крепко       Села цилиндром назло!       Видел весь мир, изумленно        Ахнувши из-за угла,       Как трехсотлетней короне       Кепка по шапке дала!    Агнивцев часто использует рефрены, кольцевые рифмы. Особенно тщательно работает над звукописью. Наиболее частый прием – анафора (единоначалие): «Влюбленный Слон не пил, не ел,/ Влюбленный слон худел, бледнел».    Но важно и другое: сквозь несерьезные строки Агнивцева проглядывает настоящая поэзия.