Содержание

Мелочи жизни Венедикта Ерофеева 5

1959—1960 11
1961 год 17
1961—1962 161
1962 год 164
1963 год 168
1964 год 186
1965 год 236
1966 год 336
1967 год 493
1969—1970 гг. 575

Комментарий 643

Именной указатель 664

Мелочи жизни Венедикта Ерофеева

Его записные книжки — предмет особого обсуждения. Читать и перечитывать их не только можно, но и необходимо. Двух раз в день будет достаточно: с утра, сразу по пробуждении, пока мозг еще свеж, и вечером, после ужина — наевшись гречневой каши с молоком, погрузиться в чтение. Правда, минут через десять-пятнадцать желательно все же оторваться, чтобы взглянуть на мир другими глазами — широкими, увлажненными, чуть навыкате. Глазами, которым всё божья роса...
До настоящего времени Ерофеев не без оснований считался автором двух (а затем трех) крупных, завершенных произведений. Это поэма «Москва—Петушки» (1970), пьеса «Вальпургиева ночь» (1985) и роман-дневник «Записки психопата» (1957), который был опубликован целиком, без купюр, в «Захарове» лишь в 2004 году. Что же до записных книжек, то о них среди начитанной публики ходили, в основном, легенды. Например, что писатель Ерофеев сжег все свои дневники перед смертью. Что носил все свои записи в специальном чемодане и никогда с ним не расставался. Или что раздарил большинство своих блокнотиков случайным знакомым и собутыльникам. Наконец, что душевнобольная вдова Ерофеева, после смерти писателя, закопала половину его бумаг где-то в лесу, во время полнолуния.
Теперь же, разбирая архивы, можно с уверенностью говорить о том, что записные книжки были для Венедикта Ерофеева едва ли не самым главным делом жизни. Из этих блокнотиков и тетрадок, собственно, и складывались те произведения, которые принесли писателю мировую славу. Ерофеев вел свои блокноты скрупулезно, еже¬дневно, практически в любом состоянии — с 1955 года и до самой смерти, целых тридцать пять лет. Поступив в МГУ в середине 50-х, он сразу же позаимствовал модную среди однокурсников манеру вести дневники. По воспоминаниям современников, блокноты эти без стеснения могли зачитываться вслух, даваться на прочтение на пару дней, ходить по рукам приятелей и т.д. Записные книжки вели все — в том числе и ближайшие друзья Ерофеева Владимир Муравьев и Лев Кобяков, которые впоследствии вспоминали о том, как Венедикт постоянно что-то записывал на разных листочках бумаги.
Вообще манера ведения дневников у Ерофеева была достаточно своеобразной. Сперва он описывал событие или заносил понравившуюся ему фразу на один из каких-нибудь листочков бумаги, которые оказывались поблизости. И только потом, когда таких листочков скапливалось довольно много, переписывал их аккуратным, разборчивым почерком в специальный блокнот. Таким образом, записная книжка почти всегда оказывалась уже беловой версией дневника, с непосредственной авторской правкой. Кроме того, не стоит забывать и о феноменальной памяти Ерофеева: он мог в мельчайших деталях припомнить события практически любого конкретного дня и конкретного года своей жизни — достаточно было только назвать число и месяц. Поэтому многие события, не занесенные в дневник сразу, могли быть подробно описаны им уже некоторое время спустя.
Есть некоторые основания полагать, что Ерофеев иногда перечитывал свои старые записные книжки, выписывал в новый блокнот то, что считал нужным, а старую книжку попросту уничтожал. Возможно, именно поэтому до нас не дошли самые первые, студенческие блокноты середины 50-х. А в записях 60-х годов есть автоцитаты, датированные 1958-м, 1956-м и даже 1955-м годами.
Примерно к началу 70-х годов Венедикт Ерофеев разрабатывает специальную, гибкую и удобную систему ведения записной книжки. Если его тетради 60-х годов представляют собой гигантское количество цитат из всевозможных литературных и иных источников и практически не содержат собственно дневниковых записей, то начиная с 70-x каждый блокнот или тетрадь делится пополам: первая часть предназначена для цитат, афоризмов, конспектов и т.д., вторая отводится исключительно под дневниковые записи. Позднее Ерофеев усовершенствовал этот способ: в записных книжках 80-х годов он уже делит пополам не блокнот, а разворот блокнота, то есть на левой странице — цитаты и выписки, на правой — дневник.
Огромный интерес у исследователей вызывает тот факт, что большинство записей в блокнотах 70—80-х годов намеренно сделаны ручками разных цветов — красной, зеленой, синей и черной. Наиболее убедительной выглядит гипотеза, что Ерофеев делал это, пытаясь сгруппировать отстоящие друг от друга, но схожие по тематике записи. Возможно также, что цвета использовались писателем для классификации записей, например, выписки из книг — синего цвета, собственные заметки — черного, конспекты анекдотов — зеленого и т.п. Так или иначе, вопрос о разноцветности записей пока остается открытым.
Следует также отметить, что с середины 60-х годов Ерофеев начинает зашифровывать некоторые особенно откровенные дневниковые записи, обозначая свои действия или действия окружающих отдельными латинскими буквами или частями иностранных слов — предположительно, на немецком языке. Некоторые из этих записей поддаются расшифровке, однако в своем издании мы предпочли этого не делать, щадя чувства живых участников событий, тем более, что контекст позволяет интерпретировать «тайнопись» вполне однозначно.
Нельзя сказать, что до настоящего времени к записным книжкам Ерофеева не проявлялся интерес. Еще при жизни писателя многие интервьюеры отмечали, что блокнотами и набросками у Ерофеева завален весь стол, и с надеждой высказывались в том смысле, что когда-нибудь эти блокноты станут общедоступным чтением. Ближе к концу 90-х годов стараниями нескольких издательств почитатели Ерофеева получили-таки экстракт из некоторых записных книжек, который давал крайне мало для понимания творчества писателя и тем более не содержал в себе дневниковых записей. Отрывки из дневников изредка появлялись то в одном, то в другом печатном издании и, как правило, были связаны с темой алкоголизма. Первые попытки полных дневниковых публикаций сделал ныне покойный Игорь Авдиев, ближайший друг Ерофеева, исследователь его творчества и хранитель части рукописей. Его трудами (хоть и вопреки желанию наследников) были опубликованы три дневника – 1969—1970-го, 1974-го и 1990-го годов (так называемый «Последний дневник»). Авдиев же впервые составил опись находящихся у него записных книжек Ерофеева. В настоящее время его архив благополучно воссоединен с архивом наследников писателя, хотя некоторые блокноты все же считаются утерянными. Специально для первого полного издания мы составили новую опись имеющихся в наличии записных книжек Венедикта Ерофеева (название в кавычках дано блокноту самим писателем):

1955—1958 — не найдены
1959—1960 — отрывки дневника
1961 (лето)
1961—1962 — отрывки дневника
1963 (лето)
1964—1965 (зима)
1965 (лето—осень)
1966 (зима—весна)
1966 (лето)
1966 (осень, «Новеллы Моруа») — не найдена
1966—1967 (зима)
1969—1970
1972 (июль—август, «взамен украденной в июле 72 г.»)
1973 (осень—зима)
1974 («Проезд МХАТа») — не найдена
1975
1976 («Начало года»)
1976 (лето)
1976—1977 («Вставки для еврейских мелодий»)
1978 (лето)
1979 («От Пасхи»)
1979—1980 (зима)
1980 (весна—лето)
1981 («От православного Нового года»)
1981 (лето—осень)
1982 (лето—осень—зима)
1983 (весна—лето—осень)
1984 (зима—весна, «Паралипоменон»)
1984 (лето—осень)
1985 (весна—осень)
1985 (конец года)
1986 (зима—весна)
1986 (лето)
1986—1987 (осень—зима)
1987 (весна—осень)
1988 (зима)
1989
1990 («Последний дневник»).

Таким образом, если не все, то, по крайней мере, немалая часть записных книжек и дневников Ерофеева в данный момент находится в архиве наследников. Это не может не радовать. Впервые в мире мы начинаем публиковать этот объемный и в высшей степени увлекательный материал целиком, в хронологическом порядке, начиная с отрывков дневника 1959 года, когда Ерофеев обучался в Орехово-Зуевском Педагогическом Институте.
Первый том целиком посвящен дневникам 60-х годов. Это время было для будущего автора «Москвы — Петушков» счастливым, свободным и плодотворным — он успевает сменить несколько учебных заведений (Орехово-Зуевский, Владимирский и Коломенский институты, а также вторая попытка поступить в МГУ в 1964 году), жениться, родить сына Венедикта, устроиться на работу в Строительное управление связи, поселиться вместе с мо¬лодой женой Валентиной в деревне под Петушками, написать повесть «Благая весть», закончить несколько статей о любимых им скандинавских писателях, проглотить, разумеется, уйму разнообразных книг и обзавестись у себя в деревне превосходной фонотекой — такой, что список ее растягивается не на одну страницу. Незаконченной осталась «Краткая история музыки», практически не начатой — «История христианства», над которыми Ерофеев работал на протяжении пяти лет... Большая часть этих событий подробно отражена в данном томе.
Безусловно, такой жанр, как записные книжки (а особенно — записные книжки Ерофеева, пестрящие цитатами, терминами, именами и датами), невозможно оставить без комментария. С другой стороны, данное издание не является академическим, по произволу издателя в нем сохранен лишь реальный комментарий, связанный с жизнью и творчеством Ерофеева, а огромное количество имен и фамилий вынесено в именной указатель. Кроме того, для удобства читателей каждый том записных книжек снабжен краткой хронологической таблицей, разъясняющей некоторые моменты жизни и творчества писателя, которые не отражены в записных книжках.
Более полный и подробный комментарий, равно как и академическое собрание сочинений Ерофеева — дело недалекого, как мы надеемся, будущего.

Рукописные отрывки дневников 1959—1960 и 1961—1962 годов предоставлены Валентиной Еселевой, близкой знакомой и однокурсницей Ерофеева по ОЗПИ.
Рукописи записных книжек 1961-го, 1963-го и 1964—1965 гг. предоставлены наследниками.
Машинописи записных книжек 1964—1968 гг. предоставлены исследователем А.Лавриным, оригинал утерян.
Записная книжка 1969—1970 гг. воспроизводится по публикации Игоря Авдиева в альманахе «Комментарии» (1997 г.), оригинал утерян.

Алексей Яблоков



1959—1960


Декабрь

4 дек. — первое столк<новение> В 20-й.
5 дек. — Толки. Вижу, спуск<ается> по лестнице, в оранжевой лыжной куртке.
6 дек. — Вижу. Потупила глаза. Прохожу мимо с подсвистом.
7 дек. — Вижу: у комендантши меняет белье. Исподтишка смотрит.
8 дек. — В какой-то белой штуке с хохлацким вышитым воротничком. С Сапачевым.
9 дек. — Вижу. Промелькнула в 10-ю комн<ату>.
10 дек. — Сталкивались по пути из буфета. В той же малороссийской кофте.
11 дек. — Р<унова> в составе студкомиссии.
12 дек. — У нас с Аболенским сидит два часа. С какими-то глупыми салфетками.
13 дек. — Вижу, прогуливаясь с пьяной А.Захаровой.
14 дек. — Обозреваю с подоконника, в составе комиссии.
15 дек. — В глупом спортивном костюме. Вероятно, на каток. Вечером с Красовским проявляем ее портрет.
16 дек. — Не вижу.
17 дек. — Вижу, прогуливаясь с Коргиным по 2-ому этажу.
18 дек. — Не вижу.
19 дек. — Р<унова> с Тимофеевой у нас в комнате. Пьяно с ней дебатирую.
20 дек. — с дивана 2-го этажа созерцаю ее хождения.
21 дек. — вижу ее с А.Захаровой, студобход. Подклеила Евангелие.
22 дек. — вызывает А.Сапачева.
23 дек. — вижу дважды. В пальто, с Красовским. И столкн<овение> на лестнице.
24 дек. — не вижу.
25 дек. — с Красовским на лыжах едут за ёлкой, я отказываюсь. Встречаю их по возвращении. В 22-ю. Неужели забыли? Вечером обозреваю ее внизу, сидя с Окуневой.
26 дек. — Серж и Лев у них в комнате. Встречи. Послание к Синичен<ко>. Р<унова>: «А мне записки нет?».
27 дек. — Обозреваю Р<унову> и Ко, сидя в вестибюле 2-го этажа. Подходит Р<унова> и просит убрать от них постылого Коргина. Отказываюсь. Встаю и иду к Ок<уневой>.
28 дек. — Встретившись на лестнице, не здороваемся.
29 дек. — С Тимофеевой вторгается в нашу комнату в поисках Сапачева.
30 дек. — По сообщению Аболен<ского>, была у нас в комнате около часу, покуда я слушал музыку у Захаровой.
31 дек. — Новый год. Маралина, Окунева etc.

Январь

1 янв. — Ю.Маралина. В.Окунева.
2 — 3 — 4 — 5 — 6 — окуневские коллизии.
7 янв. — В.Ломакина. В.Окунева.
8 янв. — Л.Захарова. Ок<унева> доходит до плотских безумств.
9 — 10 — 11 — 12 — 13 — Продолжение Ок<уневой>.
14 — 15 — 16 — 17 —18 — То же. Ночью мой освещ<енный> тупик под ок<уневским> взглядом сверху.
19 — Письмо от В.Ломакиной.
20 — Мерзость запустения.
21 — Р<унова> и Соловьева. Натравливаю на них Коргина.
22 — Ю.Маралина и В.Ок<унева>. Под двойным нажимом и томностью.
23 — Р.Буянкина и вздор.
24 — Играющие агробиологи и глупая Р<унова>. Ок<унева> на коленях. Второй раз в 22-ой ком<нате> Р<уновой>.
25 — Душераздир<ающие> сцены с В.Ок<уневой>. Ночью на диване — справа Р<унова> и Буянкина.
26 — Глупости. Записка от Буянк<иной>.
28 — 29 — 30 — 31 — Предотъездные дни, сотканные из слез Ок<уневой> и масляных взглядов Буян<киной>.

Февраль

1 — 23 фев. — Поездка на Кольский п<олуостр>ов.
24 фев. — Въезд в Орехово. Буянкина и Окунева.
25 фев. — Т.Денисова, В.Окунева, В.Ломакина.
26 фев. — Впервые вижу Рунову во дворе института.
27 фев. — Снова вижу. Общежитие.
28 фев. — Рунова с чайником ударяется об угол. Хождение ее с попрыгивающей Синиченковой.
29 фев. — Снова записки от Буянкиной и Окуневой с просьбой придти к ним. Гуревич, я и Морозов.

Март

1 — Р<унова> на кухне.
2 — Весь вечер соседство. «Кто кого пересидит». Она на левом диване, я на правом. Иногда взглядываю, иногда взглядывает. В час ночи ухожу первый.
3 — У Р<уновой> та же привычка, что у Ок<уневой>, Ломак<иной> и Буян<киной> — входя в общежитие непременно скосить глаза в сторону тупика. Дважды сталкиваюсь.
4 — Нет.
5 — Прошла куда-то в пальто.
6 — Ломакина, Окунева, Буянкина.
7 — то же самое.
8 — В 22-ой бурно отмечают жен<ский> день. Там вся моя комната, кроме меня. Синиченко врывается в тупик и пьяно умоляет меня посетить их. Отказываюсь.
9 — Красовский сообщает: Р<унова> украла мою фотокарточку.
10 — Ломакина — Захарова — Окунева.
11 марта — Весь вечер и ночь в тупике под взглядом сверху Ломак<иной> и Окун<евой>.
12 — Мельком вижу Р<унову>.
13 — Р<унова> под моим окном дерется с мальчишками.
14 — Галдеж и всеобщие остроты по адресу моему и Р<уновой>.
15 — Ломакина — Захарова — Окунева — Буянкина. Жюрфиксы в тупике.
16 — Каверза с Р<уновой> и утюгом.
17 — Р<унова> и Волкова делают мне внушения за беспорядки в ком<нате>.
18 — 19 — Молчание.
20 — То же.
21 — Д.Денисенко.
22 — 24 — Silentium.
25 — В третий раз посещаю 22-ю комнату. День рождения. Смотрит на меня ежеминутно и полуиспуганно.
26 — Столкнулся с Руновой в тихой комнате по поводу альманаха.
27 — Окунева.
28 — Ломакина. «Белые ночи» в «Заре».
29—30 — Г.Пантелеева.
31 — Н.Давыдова, Р.Буянкина. Ресторан «Заря».

Апрель

1 — Н.Давыдова.
2 — Г.Пантелеева. В.Ломакина.
3 — Весь день с В.Ломакиной. Отплясывает кан-кан.
4 — В.Еселева. Д.Денисенко и до 3-х ночи с ней.
5 — Д.Денисенко.
6 — В.Окунева, Д.Денисенко в тупике до 2-х ночи.
7 — Н.Давыдова, Г.Пантелеева. Тотосик сообщает: «Ты заметил, что у тебя в тупике все прибрано и яркая лампочка! Угадай, кто это сделал. Оказыв<ается>: Р<унова>.
8 — Н.Давыдова, В.Ломакина. До 2-х ночи с Дин<ой> Денис<енко>.
9 — В.Окунева, Н.Давыдова, В.Ломакина. С Д<иной> Денис<енко> в поисках курева. До 4-х ночи в тупике. Ровно в 4, перед рассветом, Д.Денисенко говорит: «Смотри-ка, Юля вышла на балкон».
10 — В.Ломакина, Г.Пантелеева. В постирочную к нам с Ломакиной приходит Ю<лия> Р<унова>.
11 — Н.Давыдова, Д.Денисенко, Г.Пантел<еева> и Есел<ева>. Ю<лия>, проверяя уборку коридора, заглядывает к нам с Д. Денис<енко>.
12 — Р<унова> здоровается за день два раза. Плеврит. И семь нянек: Хомченко — Денисенко — Давыдова — Буянкина — Ломакина — Пантелеева — Окунева.
13 — Плеврит, те же няньки. Р<унова>. И ее бумажка с надписью «Плеврит. Плеврит. Плеврит».
14 — Н.Давыдова и сцены в тупике. Весь вечер и до
3-х ночи Дина Ден<исенко> в темном тупике.
15 — Страстная пятница. С Гуревичем, сто раз наталкиваюсь на Р<унову>. С Гуревичем занимаем денег у Ю<лии> Р<уновой> и В.Еселевой. Н.Давыдова и гитарный звон. Давыдова изгоняет Ломакину.
16 — Предпасхальные разъезды. Всенощная с Г.Пантелеевой.
17 — Пасха со спевками и гитарами. С Н.Давыдовой.
18 — Новости о Р<уновой>.
19 — До 2-х ночи с Диной Денис<енко>. В 11 вечера заглядывает Р<унова>, и опять по случаю мытья полов.
20 — У буфета вижу Р<унову> дважды.
21 — Н.Давыдова. Р.Буянкина. Д.Денисенко.
22 — Весь день с Денис<енко> и Хомч<енко> по случаю дня рожд<ения> Сапачева.
23 — Наблюдаю за сборами глупых туристов. Р<унова> прячется от меня за колонной. Г.Пантелеева, В.Окунева.
24 — Встречаю вернувшуюся из похода Р<унову>.
25 — Грехопадение Д.Ден<исенко> и Б.Уткина. Весь вечер с Д.Ден<исенко>. Денис<енко> на коленях. «Ты недостойна, Денисенко, сидеть у меня в тупике. Ты будешь стоять весь вечер.» «Хорошо. Я буду стоять».
26 — Вечер с Г.Пантелеевой.
27 — До 5-ти утра пьянствую с В.Окуневой и Ко по случаю их распределения на Псковщину. Слезы.
28 — До 2-х ночи пьян<ствую> с Д.Денисенко. Сле¬-
зы etc.
29 — До полпервого пьян<ствую> с В.Ломакиной. И опять слезы.
30 — Предпраздничное запустение. Пантелеева, Романова и Буянкина.

Май

1 — Весь день с утра до ночи с Г.Пантелеевой и Г.Романовой. Первомай.
2 — то же самое.
3 — те же плюс Д.Ден<исенко>.
4 — В.Ломак<ина> изгоняет из тупика Д.Ден<исенко>, как прежде сама же изгонялась Н.Давыдовой.
5 — Н.Давыдова с водкой.
6—7 — Silentium.
8 — Все вокруг Н.Давыдовой и Д.Ден<исенко>. Р<унова> в желтом платье входит в общ<ежитие>, как всегда испуганно озираясь на тупик.
10 — День рожд<ения> Закирова. В.Ломак<ина> и ее гнусное пение «Хоть пора мне спать давно» и т.д. До часу ночи с В.Ломак<иной>.
11 — В.Ломак<ина> и первая вылазка в лес.
12 — Весь вечер на скамейке сквера с Д.Ден<исенко>. Говорю оскорбит<ельно?>. С балконов ей кричат: «Спокойной ночи, Дина».
13—18 — Р. не вижу 6 дней. Попеременно все.
19 — вижу, когда сижу за столом с Пантелеевой. Пуколкина издев<ается> над Ломак<иной>.
20 — Предзачетное.
21 — На балкон вечером выходит Р<унова>. Обмениваемся длинным взглядом.
22 — Бесконечное скопление людей у меня в тупике.
23 — Хвалков о какой-то записке с Р<унов>ской фамилией.
24 — Сталкиваюсь у буфета с Рун<овой> и Курахтан. Р<унова> стушевывается и почти не отвечает на приветствие. Дина.
25 — За черемухой.
26 — Странное письмо от Р<уновой>.
27 — Зачет по старосл<авянскому>. Вижу Р<унову> — она срывается с места и удирает.



1961 ГОД


Венедикт Ерофеев
Для заметок
? 15
лето 1961 г.
г. Владимир, ДСР-4
Дорожно-строительное управление ? 4


Май

Достоевский. В трактиренке на Петербургской стороне. «Пахло пригорелым маслом, трактирными салфетками и табаком. Гадко было. Над головой моей тюкал соловей о дно своей клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый («Подросток»).

Достоевский. «Косность! О, природа! Люди на земле одни, — вот беда! «Есть ли в поле жив человек?» — кричит русский богатырь. Кричу и я, не богатырь, и никто не откликается. Говорят, солнце живит вселенную. Взойдет солнце и — посмотрите на него, разве оно не мертвец? Все мёртво, и всюду мертвецы. Одни только люди, а кругом них молчание, — вот земля!» («Кроткая»).
«Тут ирония, тут вышла злая ирония судьбы и природы! Мы прокляты, жизнь людей проклята вообще!.. Смелей, человек, и будь горд! Не ты виноват!» («Кроткая»).

Достоевский. «Самоубийство при потере идеи о бессмертии становится совершенно<ю> и неизбежно<ю> даже необходимостью для всякого человека, чуть-чуть поднявшегося в своем развитии над скотами».

Достоевский. «Боюсь смерти и не люблю, когда говорят о ней» (Свидригайлов).
«В сознании о смерти и в ощущении присутствия смерти всегда для Раскольникова было что-то тяжелое и мистически-ужасное с самого детства».
«Думаешь ли ты когда-нибудь об этом мраке? Ах, как я боюсь смерти!» (Лиза, сестра Подростка).
«Я умру, очень скоро умру, но я боюсь, боюсь умирать!» (Лиза в «Бесах»)

Достоевский. Еще о смерти.
«Я не могу быть счастлив, даже и при самом высшем и непосредственном счастьи любви к ближнему и любви ко мне человечества. Знаю, что завтра же все это будет уничтожено: и я, и все счастье это, и вся любовь, все человечество — обратимся в ничто, в прежний хаос. А под таким условием я ни за что не могу принять никакого счастья <...> просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля. Это — чувство, это непосредственное чувство, я не могу побороть его». («Приговор» из «Дневника писателя» — письмо само¬убийцы.)

Шопенгауэр. Возражение Достоевскому.
«Никто не имеет действительного, живого убеждения в неизбежности своей смерти, ибо иначе не было бы большого различия между его настроением и настроением человека, приговоренного к смертной казни. Напротив, каждый, хотя познает такую необходимость абстрактно и теоретически, но отлагает ее в сторону, как другие теоретические истины, которые, однако, на практике неприложимы, — нисколько не воспринимая их в свое живое сознание».

Вересаев. По тому же поводу и, как всегда, со своим неприятным, врачебным гуманизмом.
«Однако люди живут, творят жизнь. И проповедникам тлена стоит больших усилий заставить их очнуться на миг и вспомнить, что существует смерть, все делающая ничтожным, ненужным. В этой странной слепоте всего живущего по отношению к смерти заключается величайшее чудо жизни.
Прометей у Эсхила говорит: «Я смертным дал забвенье смерти». И хор бессмертных в изумлении спрашивает: «Но как могли про смерть они забыть?»
Это бессмертным не понять. Не понять, что великая сила жизни делает живое существо неспособным внутренно чуять смерть. Только теоретически оно способно представить себе неизбежность смерти, чует же ее душою разве только в редкие отдельные мгновения.
Бессмертным этого не понять. Не понять этого и слишком смертным, — тем, кто посеял в духе своем смерть и разложение. Не понимают этого и герои Достоевского» («Живая жизнь»)

Достоевский. Из набросков к роману «Бесы» и речь Ставрогина: «Прежде всего нужно предрешить, чтобы успокоиться, вопрос о том: возможно ли серьезно и вправду веровать? Если же невозможно, то вовсе не так неизвинительно, если кто потребует, что лучше всего всех сжечь. Оба требования совершенно одинаково человеколюбивы. (Медленное страдание и смерть и скорое страдание смерть)» — записные книжки Достоевского.

Иисус. Иисус — эпилептик. Флобер — эпилептик. Мопассан — сифилитик. Достоевский — эпилептик. Ницше — прогрессивный паралитик. Гофман, Гюго и Тассо. Иудейские пророки в эпилептических припадках.
Иисус. «Царство Божие внутри вас есть» (Лк. 17:21)
«Царство Мое — не от мира сего» (Ин. 18:36)

Ницше. Из письма доктору Эйзеру: «Существование стало для меня мучительным бременем и я давно покончил бы с ним, если бы терзающий меня недуг и необходимость ограничивать себя решительно во всем не давали мне материала для самых поучительных экспериментов и наблюдений над сферою нашего духа и нравственности.
Постоянные изнурительные страдания; многочисленные приступы дурноты, какие бывают при морской болезни; общая расслабленность, чуть ли не паралич, когда я чувствую, что язык у меня отнимается, и в довершение всего жесточайшие припадки, сопровождаемые неудержимой рвотой, в последний раз она продолжалась трое суток, ни минуты облегчения. Я думал, что не выдержу этого. Я хотел умереть...
Как рассказать вам об этой всечасной муке, этой непрекращающейся головной боли, о тяжести, которая давит мне на мозг и на глаза, о том, как все тело немеет от головы до кончиков пальцев на ногах!» (1880 г.)

Рахманинов. По тому же поводу. Цитировать письмо к В.Д.Скалон. 1893 г, февраль.

Флобер. Цитировать письмо к Луизе Коле. И — «то, как сильно подчас ощущает человек близость безумия, я в особенности!»

Достоевский. Князь Мышкин. 1-я часть «Идиота».
«Он задумался о том, что в эпилептическом состоянии его была одна степень почти перед самым припадком, когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его. Ощущение жизни, самосознания почти удесятерялось в эти мгновения, продолжавшиеся, как молния. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом; все волнения, все сомнения его, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной, гармонической радости и надежды» («Идиот»).

Достоевский. О том же в «Бесах». Кириллов.
«Да... Постойте, бывают с вами, Шатов, — минуты вечной гармонии? Есть секунды, их всего зараз приходит пять или шесть, и вы вдруг чувствуете присутствие вечной гармонии, совершенно достигнутой. Это не земное, не про то, что оно небесное, а про то, что человек в земном виде не может перенести. Надо перемениться физически или умереть. Это чувство ясное и неоспоримое. Как будто вдруг ощущаете всю природу и вдруг говорите: да, да, это правда! Это... это не умиление, а только так, радость. Вы не прощаете ничего, потому что прощать уже нечего. Вы не то любите, — о, тут выше любви. Всего страшнее, что так ужасно ясно и такая радость. Если более пяти секунд, то душа не выдержит и должна исчезнуть. Чтобы выдержать десять секунд, надо перемениться физически».
Шатов: «Берегитесь, Кирилов, я слышал, и именно так падучая начинается!» («Бесы»).

Достоевский. Князь Мышкин в «Идиоте».
«Раздумывая об этом мгновении впоследствии уже в здоровом состоянии, он часто говорил самому себе: что ведь все эти молнии и проблески высшего мироощущения и самосознания, а стало быть, и «высшего бытия», не что иное, как боль, а если так, то это вовсе не высшее бытие, а напротив, должно быть причислено к самому низменному. Но что же в том, что это болезнь? Если в самый последний сознательный момент перед припадком ему случалось успевать ясно и сознательно сказать себе: «Да, за этот момент можно отдать всю жизнь!» — то, конечно, этот момент сам по себе и стоил всей жизни. Впрочем, за диалектическую часть своего вывода он не стоял: отупение, душевный мрак, идиотизм стояли пред ним ярким последствием этих «высочайших минут».

Иисус. Сравнить взгляд на патологическую ясность в 19-м веке (медицина и реакция на нее) — самосознание бесноватого пророка типа Исаии, Иезикииля, Иисуса. Болезнь приближает человека к Богу, здоровье делает Его ненужным.

Сервантес. «Дон Кихот», сцена «единоборства» льва с тощим и долговязым идальго. «Здесь отчетливее, чем где бы то ни было, выражена решительная готовность автора одновременно и унизить и возвеличить своего героя. Но унижение и возвеличивание — понятия соотносительные, насыщенные христианскими чувствами, и это их психологическое соединение, это пронизанное юмором слияние свидетельствуют о том, насколько Дон Кихот является порождением христианской культуры, христианского сердцеведения и человечности...». (Т.Манн. «Путешествие по морю с Дон К<ихотом>».)

Иисус. «Смешные болтуны и сумасброды» — и Он первый. И Дон Кихот.

Ницше. Из посмертно опубликованных заметок для «Воли к власти».
«Здоровье и болезненность. Будем осторожны. <нрзб.>, полет духа, его мужественность и веселье, — но, разумеется, и то какую меру болезненного он может взять на себя и преодолеть (подчеркнуто Ницше). Болезнь, которая погубила бы более деликатных людей, является стимулирующим средством для великого здоровья».
Бесценные замечания Т.Манна по поводу болезни Достоевского и Ф.Ницше.
«В свое время доктор Мебиус подвергся ожесточенным нападкам за то, что написал книгу, в которой с профессиональным знанием дела изобразил всю духовную эволюцию Ницше как исследователь болезни прогрессивного паралитика. У меня эта книга никогда не вызывала возмущения. Доктор Мебиус рассказал в ней неопровержимую правду, правду врача». («Философия Ницше в свете нашего опыта».)
«Медико-патологический фактор — всего лишь одна сторона истины, если можно так выразиться, натуралистическая сторона; однако тот, кому дорога вся истина и кто желает относиться к ней с уважением, не станет из морального чистоплюйства отмахиваться от фактов, могущих представить истину в новом свете» (там же).
Отбрасывается, однако, «плоско-медицинская точка зрения», которая в болезни видит лишь «отрицательную величину».
«Да, ведь дело прежде всего в том, кто болен, кто безумен, кто поражен эпилепсией или разбит параличом — средний дурак, у которого болезнь <нрзб.> тела духовного и культурного аспекта, или человек масштаба Ницше, Достоевского. Во всех случаях

Именной указатель

А.Т. — 521
Абеляр Пьер — 83
Аболенский — 11, 12, 283, 318
Августин Блаженный Аврелий — 37—43, 45, 46, 48, 50, 52, 82, 156, 332
Авдиев Игорь — 7, 8
Аврелий Пруденций Клемент — 82
Адамович Георгий Викторович — 577, 578
Аджемов Константин Христофорович — 381
Айхенвальд Юлий Исаевич — 218
Аксенов Василий Павлович — 519
Альбенис Исаак — 420
Альберт Великий — 83
Амальрих Бенский — 83
Амвросий Медиоланский — 44, 82
Андерсен-Нексе Мартин — 100
Анненский Иннокентий Федорович — 589
Ансельм Кентерберийский — 63, 83
Антоний Великий — 75, 82
Ардов Виктор Ефимович — 596
Арий — 82
Аристинет — 349, 350
Аристотель — 354
Аристофан — 535
Арнобий — 45
Артамоновы — 559
Архангельский Александр — 336, 541, 562
Афанасий Александрийский — 38, 82, 86
Афинагор (Афинянин) — 81

Бабель Исаак Эммануилович — 285, 286
Базен Эрве — 369—371, 551
Балакирев Михаил Алексеевич — 302, 402
Бальмонт Константин Дмитриевич — 312, 452, 596, 609, 612
Баратынский Евгений Абрамович — 586, 603, 604
Барбер Сэмюэл — 449, 457
Барт Карл — 114, 115
Бауэрнфельд Эдуард — 235
Белл Генрих — 282—284, 293—296
Белый Андрей — 334, 496—499, 508, 521, 527, 534, 542—544, 592
Бенкендорф Александр Христофорович — 385
Берг Альбан — 231
Берг Н. — 280
Бергсон Анри — 120, 121
Бернард Клервосский — 37, 45, 46, 50, 52, 83, 159
Бестужев Владимир (псевдоним Владимира Васильевича Гиппиуса) — 578
Бетховен Людвиг ван — 287, 448
Блайс? Реджиналд — 535
Блок Александр — 516, 575, 576, 587, 591, 592, 598
Бонавентура (Джованни Фиданца) — 46, 83
Борман Мартин — 476
Боэций Аниций Манлий Северин — 45
Брандес Георг — 26
Бриттен Бенджамин — 448
Брукнер Антон — 448
Брюсов Валерий Яковлевич — 576, 583, 594—601, 607, 620
Бубер Мартин — 169
Бультман Рудольф — 106, 107
Бунин Иван Алексеевич — 577, 582, 588, 589
Буянкина — 12—15
Бьернсон Бьернстьерне Мартиниус — 48, 49
Бюффон Жорж Луи Леклерк де — 127, 495

Вагнер Рихард — 23, 28, 58
Вайс Эрнст — 296, 297
Валери Поль — 285
Варламов Александр Егорович — 303
Василий Великий — 82, 88, 156
Веберн Антон фон — 181
Вейнберг Петр Исаевич — 285
Венявский Генрик — 181
Верди Джузеппе — 447
Вересаев Викентий Викентьевич — 18
Вила-Лобос Эйтор — 420
Винокуров Евгений — 536, 537
Во Ивлин — 621, 622
Волкова — 14
Волошин Максимилиан Александрович — 494, 602

Гаркушин — 579
Гаст Петер — 24
Геббельс Пауль Йозеф — 472, 477, 562
Гебль Полина — 346
Гейне Генрих — 97, 223, 357
Герасимова Галина — 165, 166
Герцен Александр Иванович — 99, 110, 150—154, 433, 441, 485, 486
Герцог Эдуард — 524
Гессен Сергей Иосифович — 345
Гете Иоганн Вольфганг — 144—145, 225
Гиммлер Генрих — 89—91
Глинка Михаил Иванович — 447
Глиэр Рейнгольд Морицевич — 380
Гоголь Николай Васильевич — 314, 351, 353, 425, 579, 580, 598—599, 608
Гораций Квинт Флакк — 538
Городецкий Сергей Митрофанович — 577, 584, 589
Горький Максим — 291, 305—309
Готье Теофиль — 96
Грибачёв Николай Матвеевич — 495
Григорий Богослов — 80, 82, 156
Григорий Нисский — 82
Григорьев Аполлон Александрович — 360, 509
Грин Грэм — 452, 560
Гуго Сен-Викторский — 73, 83
Гудчиха — жена Гудкова, близкого друга Ерофеева — 618
Гуревич — 13, 474
Гюго Виктор — 461, 488
Гютчесон — 130, 131

Давыдова — 14—16, 453
Данте Алигьери — 26, 451
Дарвин Чарльз — 130, 131
Дебюсси Клод — 448, 546, 549
Денисова — 13
Денисенко — 14—16
Джеймс Уильям — 102, 433
Джон — 615
Джонс Джеймс — 368
Донн Джон — 286
Достоевский Федор Михайлович — 17—22, 25—27, 32—37, 42, 48, 54 — 60, 64, 92, 106, 145, 225, 407, 460, 463, 487
Дубровский Жюльен Серж — 553
Дункан Айседора — 361
Дьюи Джон — 102
Дю Гар Роже (Роже Марен дю Гар) — 551
Дюка Поль — 449

Еселева — 14, 15
Екатерина Александрийская — 82

Жанна — 521, 522, 557
Жермен Андре — 298
Жуковский Василий Андреевич — 302, 362, 367, 528, 529, 549, 565, 566

Заболоцкий Николай Алексеевич — 529, 530, 541
Захарова — 11—14, 16
Зимакова — 161-167, 322, 512, 515, 556, 559, 619
Золя Эмиль — 75, 76, 79

Ибер Жак Франсуа — 448
Ибсен Генрик — 61, 66—70, 73, 75, 85—88, 95, 104, 113, 117, 118, 140—142
Ивашкина — 162—167
Иероним Блаженный — 44, 82, 158
Инкерьев — 558
Иоаким — 251
Иоанн Дамаскин — 63, 83
Иоанн Златоуст — 80, 82
Иоанн Куменский — 451
Иоанн Росцеллин — 83
Иогансон Борис Владимирович — 439
Ириней Лионский — 81
Исидор Пелусиотский — 82

Кабалевский Дмитрий Борисович — 526
Кальвин Жан — 65, 66, 83
Кант Иммануил — 42
Карамзин Николай Михайлович — 305, 350
Каройи Михай — 292
Карранца Варфоломей — 73, 84
Катаев — однокурсник Ерофеева по МГУ — 559
Катков Михаил Никифорович — 64
Кафка Франц — 534, 547
Каэтано Марсело — 581
Кердон — 81
Керинф — 81
Киприан Фасций Цецилий — 38, 82, 156
Кирилл Александрийский — 82
Климент Александрийский — 37, 38, 81
Кобяков Л.А. — однокурсник Ерофеева — 6, 318, 389, 390, 521, 522, 558
Коле Луиза — 20
Кольцов Алексей Васильевич — 97
Коммодиан — 81
Конт Огюст — 125
Копленд Аарон — 449
Коргин — 11, 12
Корчак Януш — 365, 520
Красовский — 11—13
Кречмар — 266, 267
Кроче Бенедетто — 110
Крутицкий Петр — 102
Кузмин Михаил Алексеевич — 581
Кузнецов Анатолий Алексеевич — 611
Кшенек (Кренек) Эрнст — 233
Кьеркегор Сёрен — 169, 170, 176

Лактанций Люций Целий — 38, 45, 81
Левекрюн А. — 255, 265, 267, 269
Лекки Уильям Эдуард Гартполь — 128
Лесков Николай Семенович — 311, 319, 359
Лившиц Бенедикт Константинович — 575
Лившиц Михаил Александрович — 525
Лойола Игнатий — 100
Лоскутов Михаил Петрович — 580
Лохвицкий Михаил Юрьевич — 336
Любчикова — 330, 521, 522, 557—559, 615—618
Людмила — 556, 557
Лютер Мартин — 45, 46, 50—52, 54, 66, 83
Малер Густав — 413, 448, 449, 452, 492, 532
Манн Томас — 21—24, 30, 145, 146, 248, 255—257, 267—274, 316, 318, 340, 341, 559, 604
Маншин — 615—617
Маралева — 10—12
Маресьев Алексей Петрович — 602
Мариенгоф Анатолий Борисович — 311
Маркион Валентин — 81
Марлинский Александр Александрович — 344
Марсель Габриель Оноре — 179
Маслов Валерий — друг Ерофеева — 542, 556
Массне Жюль — 109
Мачадо Антонио — 288, 561
Маша — 616, 617
Маяковский Владимир Владимирович — 470, 471
Маянц Зильма — 517
Мейерхольд Всеволод Эмильевич — 311
Меланхтон Филипп — 65, 83
Мендельсон-Бартольди Якоб Людвиг Феликс — 539
Мережковский Дмитрий Сергеевич — 373, 376, 378, 381, 383, 597
Мечников Илья Ильич — 119, 122—124, 126, 127, 131—133
Мийо Дариюс — 232, 448, 449
Миллер Генри — 528
Минуций Феликс Марк — 38, 81
Мирабо (Оноре Габриель Рикети) — 325
Миронова — 162—166
Мондроне Доменико — 109—112
Монтескье Шарль Луи — 96, 169, 356
Мопассан Ги де — 323, 441
Мориак Франсуа — 400, 401, 404, 407, 428, 551
Морозов — 13
Мосгейм (Мосхейм) Иоганн Лоренц — 65, 84
Музыкантова Антонина — первая любовь и однокурсница Ерофеева по филфаку МГУ — 390
Муравьев Владимир(Мур) — однокурсник Ерофеева — 6, 318, 558, 615—619
Муравьиха — жена предыдущего — 615—619
Мусоргский Модест Петрович — 233, 447
Мюллер Макс — 175
Мюрже Анри — 588
Мясковский Николай Яковлевич — 333

Некрасов Николай Алексеевич — 397, 398, 411—413, 450
Немезий — 44, 82
Нигг Вальтер — 116
Николай Иванович — 616
Николаева Н. — 162, 165
Ницше Фридрих — 19, 22—30 , 168
Новалис (Фридрих фон Харденберг) — 27

Ожигина Л.А. — 54
Озмидов Н.А. — 55
Окунева В. — 12 — 15
Олдридж Джеймс — 330
Олейников Николай Макарович — 336, 530
Олимпов Константин Михайлович — 575
Онеггер Артюр — 449
Ориген — 37, 81
Орозий Павел — 82
Ортега-и-Гассет (Хосе) — 168, 169
Орф Карл — 298, 449
Ошанин Лев Иванович — 438

Павел, апостол — 52, 65, 94, 95
Пантелеева — 14—16
Папий Иерапольский — 81
Паскаль Блез — 55, 389
Пейн Томас — 148, 149
Пелагий — 82
Пенделл Элмер — 135—137
Петр Дамиани — 83
Петр Ломбардский — 72, 83
Пико де ла Мирандола Джованни — 274
Плутарх — 72
Погодин Михаил Петрович — 64
Пожарова Мария — 583
Померанц Григорий — 524, 525
Поп Александр — 331
Поперечный Анатолий — 496
Прево Антуан Франсуа — 109
Примо де Ривера Мигель — 565
Приходченко Алиса — приятельница Ерофеева — 495, 522, 557
Прокофьев Сергей Сергеевич — 234, 252, 449, 578
Прус Болеслав (Александр Гловацкий) — 454, 468
Пугачев Емельян — 515
Пуленк Франсис — 233, 449
Пуп Антон — 575
Пуччини Джакомо — 109, 588

Рабле Франсуа — 302, 551
Равель Морис — 420, 447—448
Райнис Янис — 518
Рахманинов Сергей Васильевич — 20, 533—534
Ребиков Владимир Иванович — 552
Регер Макс — 448
Рейнгард Адольф Фридрих — 129
Рейнгольд Карл Леонард — 153
Рельштат Людвиг — 223
Ренар Жюль — 391
Риббентроп Иоахим — 287
Рисаль Хосе — 541
Робеспьер Максимилиан Мари Изодор — 324—326, 363, 441
Розанов Василий Васильевич — 284, 392, 397, 402, 403, 405—410, 414, 415, 417—421, 424, 426, 427, 599, 600, 602—607, 609—612, 624—626, 629
Розен Андрей Евгеньевич — 345
Романова — 15, 16
Рунова Ю. — 11—16, 161—163
Руссо Жан-Жак — 24, 43, 48, 58, 123, 249
Рыбников Петр Николаевич — 498

Садкова — 161—163
Сальвиан (Сальвиано) — 47, 82
Сапачев — однокурсник Ерофеева по ОЗПИ — 11
Сартон Джордж Альфред Леон — 103
Сартр Жан Поль — 179, 180, 248, 476, 551
Сати Эрик — 232—234
Свиридов Георгий Васильевич — 343
Северянин Игорь — 538 , 598, 602
Сегье Пьер — 564, 394
Семен — 616
Сенека Луций — 72, 81
Сервантес Мигель де Сааведра — 21, 84, 85, 93, 94, 98—100
Сильвестр — 251
Синезий Киренский — 82
Синиченко — 12
Синклер Эптон Билл — 607
Скалон Вера Дмитриевна — 20
Скот Дукс — 83
Солдатова Н. — 164, 166, 167
Соловьев Владимир Сергеевич — 280, 534
Сорель Жорж — 29
Сорокин Борис — однокурсник Ерофеева — 286, 318, 350, 472, 511, 535, 517, 522, 542, 556, 557, 576, 592, 602
Сосин — однокурсник Ерофеева по ОЗПИ — 318, 472
Соснора Виктор Александрович — 336
Спенсер Герберт — 123, 125, 127
Сталин Иосиф Виссарионович — 287, 320
Стендаль — 97
Стравинский Игорь Федорович — 448, 449, 496, 553 — 556
Стржелинский Юрий — 336
Сэлинлджер Джером Дейвид — 535, 539, 545, 559, 560

Талейран Шарль Морис — 287, 436, 597
Татиан — 81
Таулер Иоганн — 47, 83
Твен Марк — 440, 454, 456
Телеман Георг Филипп — 257
Тертуллиан Квинт Септимий — 37, 38
Тестешников Николай — 616— 618
Тетя Шура — 615
Тимофеева — 11, 12
Тихонов Вадим — друг Ерофеева, которому посвящена поэма «Москва—Петушки» — 318, 400, 471, 511, 521, 522, 526, 535, 542, 556, 557, 602, 619, 620
Тищенко Б.И. — 336
Толлер Эрнст — 281
Толстой Лев Николаевич — 39, 41, 45, 94, 108, 122, 133—135, 144—146, 308, 348, 360, 444, 445, 606
Тотошкин — сослуживец Ерофеева — 618
Тритемий Иоганн — 83
Троллоп Антони — 451
Тэн Ипполит — 127, 129
Тюрина — 165

Уайльд Оскар — 27, 29
Унамуно Мигель де — 99, 565
Уткина — 15
Уэллс Герберт Джордж — 289—291

Фавст (Фаусто) Соццини — 84
Фаллада Ганс (Рудольф Дитцен) — 309
Фалья Мануэль де — 547
Фарж Ив — 363
Фейербах Людвиг — 41, 85
Феодорит Кирский — 47, 82
Флобер Гюстав — 19, 20, 97
Фогт Вильям — 138, 139
Фома Аквинский — 40, 41, 43, 46, 52, 83
Фома Кемпийский — 47, 52, 83, 353
Фон Папен Франц — 56
Фортунат Венанций Гонорий — 82
Фотий — 83
Франк Эрих — 101, 102, 112
Франко Франсиско — 565
Франс Анатоль (Анатоль Франсуа Тибо) — 42, 323, 427, 551
Фульгенций Руспийский — 83
Фуше Жозеф — 326

Хайдеггер Мартин — 171—175, 177—179
Хвалков — 16
Хемингуэй Эрнест — 368, 536
Хемниц Мартин — 83
Хессен Иоганнес — 116, 117
Хиндемит Пауль — 231
Хомченко — 15

Цвейг Стефан — 195
Цвейг Арнольд — 195
Цветаева Марина Ивановна — 286, 424, 590, 599, 606, 611
Цвингли Ульрих — 84
Цейтблом Серенус — 267, 274, 276
Цицерон Марк Туллий — 41, 362

Чаадаев Петр Яковлевич — 376
Чайковский Петр Ильич — 448
Чапек Карел — 282
Чесалин Ю. — 318, 615, 617, 618
Чехов Антон Павлович — 291, 308, 387, 430, 527
Черный Саша — 581, 582, 584, 585, 587, 588, 591—593 , 595
Чивер Джон — 560

Шаброль Жан-Пьер — 309
Шаховской Александр Александрович — 302, 450
Шварц Евгений Львович — 336, 344
Шекспир Уильям — 347, 356, 588
Шеллинг Фридрих Вильгельм — 96, 168, 170
Шенберг Арнольд — 231, 532
Шиллер Фридрих — 145, 146, 148, 435
Шкуро Андрей Григорьевич — 493
Шлегель Август Вильгельм — 96
Шлепфус — 268, 275
Шопен Фредерик — 420, 448, 449
Шопенгауэр Артур — 18
Шостакович Дмитрий Дмитриевич — 333, 448, 449
Шпик — 556
Шпор Людвиг — 257
Шредер Ганс — 250
Штраус Рихард — 334, 448, 491, 552
Шуберт Франц Петер — 447, 452, 605
Шукшин Василий Макарович — 336, 519

Щедрин Родион Константинович — 336

Эжен — 616
Эйнштейн Альберт — 343, 363
Эйхман Карл Адольф — 118
Эколампадий Иоганн — 65, 83
Энеско Э. — 551, 553
Энценсбергер Ганс Макс — 545
Эренбург Илья — 311, 363
Эрнст Генрих — 258

Юзенкова — 161, 165
Юстин Мученик — 81
Юшневский Алексей Петрович — 346

Ясперс Карл — 107, 108, 171, 176, 177, 180
Яначек Леош — 448

[Без названия]

02.12.2005

Автор: Премудрость от Венечки
Источник: Известия № 220

Венечка Ерофеев конечно же обожаемый классик. Однако знакомство с его творчеством может составить у читателя превратное впечатление об этом авторе. Легкий, несерьезный, доступный. Ничего подобного. Его «Записные книжки» лишний раз в этом убеждают. Такого читателя, как Веничка, нужно еще поискать. Большая часть его «интимных записей», его заметок «для себя» – цитаты (то есть переписанные фрагменты) из Достоевского, Толстого, Ницше, отцов церкви. Он знал и читал литературу как никто другой. Может быть, поэтому его собственные афоризмы и замечания как будто растворяются в чужом литературном опыте. От этого, правда, они не становятся менее привлекательными и искрометными. Скрытая, симпатичная, обвораживающая Веничкина интонация и в них, в этих мимолетных замечаниях, остается неизменной: «Говорят, что у входа в Театр Советской Армии вместо швейцара стоит Ворошиловский конь, если у него спрашивают бинокль, он отвечает: «А по морде хочешь?»

Неизданное

15.12.2005

Автор: Дюк Митягов
Источник: Ваш досуг, № 50

Автор поэмы "Москва - Петушки" начиная со студенческой скамьи скурпулезно вел дневники. О записях ходили различные слухи: что Ерофеев сжег их или раздал случайным собутыльникам, что его душевнобольная вдова закопала бумаги. С помощью наследников и друзей писателя составиятелям удалось восстановить текст. Собрание займет почетное место в библиотеке интеллектуала.

Прошла куда-то в пальто

11.05.2006

Автор: Евгений Лесин
Источник: НГ Ex Libris, № 15

Конечно, каждый, кто написал мало повестей, поэм и романов, становится автором нескольких «канонических произведений» и объемнейших «записных книжек», о нем выходит много интересных воспоминаний и т.д. Если, разумеется, записные книжки велись и есть, кому и что вспоминать. С Ерофеевым как раз первый случай. Он писал непрерывно, дневник вел практически ежедневно. А собственно «произведений» создал мало. Поэтому полная публикация его дневниковых и прочих записей – вещь столь же необходимая, сколь и интересная. Тут и подлинный роман: знакомство с Юлией Руновой (именно к ней персонаж по имени Веничка Ерофеев ехал в Петушки), по дням, по месяцам. «Впервые вижу Рунову во дворе института... Снова вижу. Общежитие... Рунова с чайником ударяется об угол. Хождение ее с попрыгивающей Синиченковой... Прошла куда-то в пальто... Красовский сообщает: Рунова украла мою фотокарточку... Мельком вижу Рунову... Рунова под моим окном дерется с мальчишками...» И так далее. Роман? Конечно, роман. Прошла куда-то в пальто – ну чем не поэма? Тут и обычные студенческие конспекты. Ну не обычные, конечно, но все же – студенческие. Ерофеев – вечный студент. Учился чуть ли не во всех гуманитарных вузах чуть ли не всех городов Советского Союза. Всюду легко поступал, с одними пятерками. А потом или надоедало, или изгоняли (по разным причинам). Так что везде учился недолго. Полгода, год... Тут и собственно записные книжки. Мысли, афоризмы, заготовки, варианты, наброски. Здесь можно видеть будущее: то, что войдет или не войдет, но могло бы войти в «произведения»: в поэму «Москва–Петушки», в трагедию «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора», в эссе о Розанове, Саше Черном, Владимире Ильиче, в «раннюю прозу». Вот, скажем, записи о долгах (их много): «Ник. соседу – 5 р. , Его другу – руб., Сем. шоферу – 1 руб. , Щеголеву – 3 руб. , Евтюшкину – 50 коп. ...». Вот вам и персонаж Евтюшкин из знаменитой поэмы: «К нам прислали комсорга Евтюшкина, он все щипался и читал стихи, а раз как-то ухватил меня за икры и спрашивает: «Мой чудный взгляд тебя томил?» – я говорю: «Ну, допустим, томил...», а он опять за икры: «В душе мой голос раздавался?» Тут он схватил меня в охапку и куда-то поволок. А когда уже выволок – я ходила все дни сама не своя, все твердила: «Пушкин – Евтюшкин – томил – раздавался». «Раздавался – томил – Евтюшкин – Пушкин». А потом опять...» А ведь многие ученые до сих пор уверены, что под именем Евтюшкина выведен Евтушенко, даже, поговаривают, сам Евтушенко в том уверен и огорчается. А огорчаться нечего: там же «зачеркнуто», значит, вернул Венедикт Васильевич Евтюшкину 50 коп. И писал про Евтюшкина, коллегу и товарища (кто попало вряд ли в долг дал бы, сволочь какая-нибудь точно отказала бы), а не про Евтушенко. Жалко вот безымянного друга соседа Николая (Никодима?) – ему, вероятно, Ерофеев долг не вернул. А записи про «купить»? Там – брюки, ботинки, трусы, сапожки сыну, игла для проигрывателя, носовой платок. «Все зачеркнуто по пунктам», кроме носового платка. Так и остался без платка. А вы говорите – советская власть нас кормила, а Горбачев с Ельциным заставили голодать. А вот запись 1969 года: «Кошмарный сон с похмелья в ночь на 17/IX: вначале озноб, потом жар, потом лихоманка. Потом ко мне подходят двое этих верзил со скульптуры Мухиной: рабочий подходит и бьет меня по голове, потом крестьянка – серпом по...». Итак, осень 69-го. А в самом начале следующего года уже будут «Москва–Петушки», где в конце, помните? «...И озноб, и жар, и лихоманка; а оттуда, издали, где туман, выплыли двое этих верзил со скульптуры Мухиной – рабочий с молотом и крестьянка с серпом, и приблизились ко мне вплотную, и ухмыльнулись оба...» Короче, дневники и записные книжки Ерофеева вызывают сначала – слезы. А потом – тоже слезы. В первом томе, а перед нами, надеюсь (да и издатели уверяют), именно первый том, записи 60-х годов. С 1959 по 1970 год. То есть на очереди 70-е и 80-е. Ждем.